Капризная Фортуна

– Благодарю, ваше величество! Народ встретит вас как избавителя и освободителя от тирании незаконного узурпатора.

Далее пошла неинтересная рутина, да и герцог Паугел Здорн отправился в столицу на объезд войск. Поэтому Виктор решил возвращаться в штаб, на месте прошептав товарищам основной вывод:

– Гражданскую войну на Шлёме можно считать начавшейся! – а когда все заперлись в Колыбельной, продолжил свою мысль: – Теперь и нам следует определиться: продолжить борьбу здесь, до конца открыть все тайны Гранлео или немедленно возвращаться в Чагар?

Первым слово взял жрец монастыря Дион. При этом он довольно точно определил своё мнение, и, кажется, оно совпало с мнением товарищей:

– В Чагаре и без нашей помощи справятся со всеми трудностями. Мало того, само путешествие туда сейчас – это невероятный, более чем смертельный риск. Мы туда никак не доберёмся. Далее. Вредить развалившемуся нашими усилиями Триумвирату – всё равно что даром сотрясать воздух. Отныне они и сами с этим делом справятся лучше нас. Так что остаётся продолжить наши исследования. Не могу сказать, что дело это безопасное и спокойное, но зато весьма интересное и жутко перспективное.

Виктор перевёл взгляд на Додюра, и тот пожал плечами:

– Полностью согласен с предыдущим столующимся. Могу добавить: едой я вас обеспечу.

– Вот и прекрасно! – согласился Менгарец, с некоторым сожалением откладывая свою встречу с принцессой Розой Великолепной на более поздние сроки. – Тогда немедленно начинаем гадать над остальными картами Гранлео. Уверен, разгадку мы отыщем именно в них.

Чем отряд диверсантов и занялся, время от времени тревожно прислушиваясь: не прорывается ли к ним настырный робот-проходчик со своими алмазными бурами.

Глава шестая

Новые направления

Очередную подсказку по новой карте дал Фериоль. Ткнул в одну из них пальцем и переспросил:

– Менгарец, ты уверен, что север именно вверху?

– Уверен, диониец, уверен, – буркнул Виктор, пытаясь рассмотреть полуистёршиеся надписи на схеме большой станции.

– Тогда я, кажется, знаю, что вот это за место! – уверенно заявил жрец, отправляясь к своему столу с многочисленными книгами, картами и записями, которые он успел собрать сюда перед началом отшельничества. Достал из кипы одну из карт, прихватил толстенный трофейный фолиант и вернулся на более освещённое место к товарищам. – Вот, смотрите, это место на карте обозначено как «холмы смерти». Меня ещё в первый день заинтересовало такое странное название. Вот я и запомнил. Да ещё и описание этого места в географическом труде отыскал…

Действительно, указанное место на карте идеально сходилось с подобными обозначениями на найденной накануне карте. Точно так же выступали три скальных рога в глубь залива Змеиный, так же стояла в стороне от берега, в нескольких десятках километров, четырёхглавая холмистая возвышенность. Только у императора на фоне холмов был нарисован символ истребителя, а на географической карте континента стояло конкретное обозначение: «Холм смерти».

Менгарец сразу воспрял духом, восклицая:

– А ведь и в самом деле сходится! Идеально! Почти… Мелкие разногласия не в счёт, ведь первая карта делалась приборами из космоса, а вторая местными картографами, но холмы и береговая линия отметают последние сомнения. Молодец, Фериоль! Я думал, мы никогда не отыщем это место. И скорее всего, именно там находится такой желанный для нас истребитель.

Кажется, все после этих слов подумали об одном и том же. Слишком свежи ещё были воспоминания о недавней горячей встрече с боевыми роботами. Даже веселящийся Додюр поёжился:

– Весь вопрос, как нас там встретят. И вообще, подпустят ли?

– И само описание того места слишком характерно. – Фериоль пролистал фолиант, отыскал нужную страницу и зачитал вслух: – «Холм смерти» – древнее место упокоения многих диких животных, которые в старости сходятся туда умирать. Ни деревья там не растут, ни трава, только и устилает всё толстый слой белых, иссохших костей. По древним преданиям, там стоял когда-то монастырь, обитатели которого прогневили своего бога, и тот наслал на них страшную смерть, а сам монастырь превратил в песок. Люди там тоже начинают себя чувствовать очень плохо, а те, кто пытался что-то построить или стать отшельником в тех местах, умирали уже на третий, максимум пятый месяц…»

Менгарец в расстройстве пощипал себя за ухо:

– М-да! Весьма неприятные характеристики…

– Что, всех убивают роботы?