Капсула [СИ]

— Ольга Леонидовна, да, я вас отпущу одну. Я всегда одна гуляю. Идите просто назад, видите дорожку, она вас приведет как раз к воротам санатория. Давайте, идите.

— Я не могу одна.

— А я не могу с вами. Я дальше пойду, если угодно, идемте со мной, но не нойте только. Я больше не могу выносить вашего нытья.

— А вдруг я заблужусь.

— Ой, перестаньте, не такой уж тут дремучий лес. Идите, идите, действительно, не дай бог, ужин пропустите.

— А вы? Есть не хотите?

— Идите, Оля, идите.

Лида наблюдала за их лицами: Изольдино становилось жестким и злобным, Ольгино — растерянным и недоуменным, как у избалованной маленькой девочки, за которой взрослые вдруг отказываются присматривать. Изольда резко отвернулась от подруги и решительно пошла в другую сторону, удаляясь все дальше. Ольга, опустив голову, семенила к санаторию, что-то обиженно бормоча. Лида перестала за ней следить, ее теперь интересовала только Изольда. Она шла не быстро, но решительно, отмеряя каждый свой шаг палкой. Палка вовсе не помогала Изольде идти, но с ней она чувствовала себя уверенней, тем более, что на палке, как и на всех прочих медицинских рекомендациях, настояла подруга-доктор Ольга Владимировна, которая была для нее непререкаемым авторитетом. Изольде в последнее время везло на имя «Ольга». Действительно, где же это чертово озеро? Говорили, близко, а на самом деле — далеко. А может она запуталась и идет не в ту сторону. Иза прошла своим решительным шагом еще метров двести и остановилась, полная угрызений совести: как она действительно могла отпустить одну эту идиотку Ольгу. Бросила ребенка престарелого, абсолютно беспомощного, ни к чему полезному неприспособленному!

Теперь Иза уже была совершенно уверена, что Ольга Леонидовна непременно потеряется, заплутает в лесу, придется объясняться с администрацией санатория, будут снаряжать группы поиска, кретинка не примет вечером свои лекарства, упадет где-нибудь … и все из-за нее, ее недопустимой раздражительности, нетерпимости, озлобления против никчемной старухи, которая, да, действительно … распустилась, но она же взялась ее опекать, а значит несет за Ольгу ответственность. И зачем она только с ней связалась, за что ей это? Ладно бы еще человек интересный и милый … так нет же! Дура, полная спеси и глупого снобизма. Мозг проела своими, якобы, музыкальными знаниями, я — музыковед, я — музыковед, я вела лекторий, я … я … я … Ничего же из себя не представляла, ноль без палочки. Видали мы таких лекторов, выучила какие-то факты, а в музыке ни хрена не смыслит. Она, Иза, вовсе себя музыковедом немнящая, и то в сто раз больше знает и музыку чувствует …

Иза не замечала, как заводится снова. Это же надо, так себя распустить: сто раз одно и то же переспрашивает, все забывает, недоверчива … один этот ее вопрос чего стоит: «а чем это вы меня, Иза, на этот раз травите?». Ничего себе … «травите». Она за ней бегает, просит лекарства принять. С ней невозможно разговаривать, не о чем, другие люди ее не выносят, а она с ней цацкается, как с писаной торбой. Впрочем, Ольге и не нужны другие люди, зачем? Все же вокруг дураки, в музыке не смыслят, неучи и невежды. Изу передернуло, как только она представила Ольгино широкое бессмысленное лицо с вечной дебильной улыбочкой.

Ну сталкивалась она когда-то с этой Ольгой по работе, изредка перезванивались, потом у той умер муж и Иза зачем-то взяла над несчастной вдовой шефство. А у нее умер муж … кто над ней взял шефство? Никто. Это было не совсем так, но Иза часто не контролировала своей необъективности. На свете были сволочи, а были милые и приятные во всех отношениях люди. Под настроение Иза довольно поверхностно и часто несправедливо проводила между этими двумя категориями черту. Были еще «свои», которым многое прощалось, а были непрошеные «чужаки», которые бесили, и от которых любой ценой следовало отделываться. Ольга была как раз из этой категории, и Иза планировала от нее на будущее лето освободиться, но пока ей внезапно стало не до озера, все свои усилия она собиралась потратить на пресловутую несносную Ольгу, крест ее жизни. Черт, лишь бы с ней все было хорошо. В следующий раз … ни за что на свете она идиотку больше с собой не возьмет, хватит … но сейчас … где же она? Не могла же далеко уйти … ходит как черепаха.