Капучинка

— Масенька, девочка моя, любимая моя… — шептал Даня на ухо, а Машка вся сжалась от непривычного ощущения и замерла в ожидании боли. Но ее не было.

— Даня? Меня где-то жестко на… провели, — прошептала Машка, — Где море кровищи? Где невыносимая боль? Что вообще за фигня происходит?

— Так бывает, — тихо посмеивался Дан, медленно двигаясь, ловя кайф от того, какая она узкая, отзывчивая и страстная.

А Машка перестала ругаться, и уже тихо постанывала от удовольствия. А Дан не спешил, пусть ему и хотелось сорваться на бешеный темп. Его движения были неторопливыми, тягуче медленными. И Машка не выдержала первой. Она всхлипывала и умоляла, сама пока не понимая о чем именно. Дан шумно выдыхал ей на ухо, ловя губами стоны и делясь своими. Он оплел ее руки и зафиксировал над головой, утопив их переплетенные пальцы в подушках.

Машка извивалась под ним, а потом, ведомая умелыми руками, подстроилась под тягуче-медленный ритм движений. И Дан поплыл. Он понимал, что только что облажался по полной, но ничего не мог с собой поделать. Вздрагивая и шумно выдыхая, он задвигался быстрее, рвя ритм. И Машка протяжно застонала, и вскрикнула, и, кажется, захныкала. Нет, Дан чудом умудрился все сделать правильно.

— Люблю тебя, Масенька, — прошептал парень хрипло, рухнув на хрупкое девичье тело.

А по телевизору начали бить куранты, отсчитывая последние секунды уходящего года.

— С Новым Годом! — в унисон прошептали они, даря ласковые поцелуи и не разжимая объятий.

— Люблю тебя, — все также, не сговариваясь, глядя в глаза друг другу.

Новый год настал, дыхание, все еще немного рваное, медленно восстанавливалось. Но сил у Дана перекатиться на бок не было. А Машка и не противилась. Обхватив любимого за шею руками, а ногами за бедра, она лежала, прислушиваясь к своим ощущениям. Ей до безумия нравилось то, как она лежит, придавленная его сильным телом. Вроде бы должно быть неприятно, или больно, или неудобно и некомфортно после первой близости, но нет. Машке было хорошо, волшебно и сказочно. О чем девушка и сообщила, прижимаясь губами к уху, сцеловывая капельки пота с виска.

— Мне хорошо, Дань, — шепнула Маша, — Я так до следующего года хочу пролежать.

— А как же оливье и шампанское? — улыбнулся Богдан.

— Плевать, — фыркнула девушка, и с любопытством поинтересовалась, — А какого это без презерватива?

— Не знаю, Масенька, — признался Дан, — Не пробовал.

— Хочу попробовать, — заявила Машка.

— Все что захочешь, моя непредсказуемая принцесса, — рассмеялся Данька.

Они вымылись в душе, Машка хотела большего, нагло провоцируя его в тесной кабинке. Но Даня был непреклонен, мотивируя тем, что несмотря на отсутствие боли и крови, ей все-таки непривычно.

— Терпи, Машка, — дал парень установку и закутал ее в полотенце. Подхватил на руки и отнес в гостиную. Выдал свою чистую майку, хотя Машка упорно требовала уже ношенную.

— Хочу твой запах на мне, — жарко зашептала дерзкая девчонка.

— Проказница, — мягко пожурил парень и отвесил ласковый шлепок.

— Нарываешься, Летягин, — хмыкнула Мария, вытирая мокрые волосы полотенцем.

А потом они улеглись на диване и замерли, глядя друг на друга, чувствуя, как в эту волшебную новогоднюю ночь происходит чудо. Машка уснула, доверчиво свернувшись урчащим котенком в его руках. Дан лежал, осторожно поглаживая рукой волосы девчонки, пропуская их сквозь пальцы. Машка пошевелилась во сне. И Дан с улыбкой наблюдал, как она, повернувшись к нему спиной, легла удобнее, прижимаясь бедрами к его боку. Поворочалась и затихла. Майка чуть съехала, открывая плечо и лопатку девчонки. Дан не мог отказать себе в удовольствии и потянул ворот чуть дальше, пока не показались витиеватые буквы, россыпью раскинувшиеся по нежной коже. Он с наслаждением обвел кончиком указательного пальца контур букв своего имени и понял, что абсолютно, по-идиотски, бесповоротно счастлив.

— Дурочка моя, — шепнул Дан, понимая, что нанести татуировку весьма болезненно, — Масенька моя.

Оставив нежный поцелуй на татуировке, Дан подгреб девчонку ближе к себе, прикрыл глаза и, улыбаясь, уснул.

===========