Капучинка

— Это мы можем, — в предвкушении пробормотал Игнат, — Это мы запросто.

Игнат водил по телу любимой ладонями с щемящей нежностью, ласково, поглаживая, едва ощутимо. Но Капучинке было мало. Ей хотелось чувствовать его везде, ощущать всем телом. И он знал об этом, но медлил, боясь причинить боль. А потом, когда собрался усадить свою Капучинку удобнее и прижаться к ее телу ртом, чтобы оставить нежные, но страстные поцелуи по всему ее телу, Лика протестующе застонала.

— Нет, не так хочу, — закапризничала девушка, — Хочу как раньше.

— Сомневаюсь, что как раньше будет безопасно, — сбивчиво прошептал Игнат, лаская пальцами грудь, а губами шею любимой.

— Демоняка, не заставляй меня умолять, — пригрозила Лика, — Отомщу. Ты знаешь.

— Знаю, — горестно выдохнул Игнат и, обхватив лицо жены ладонями, шепнул, — Подожди немного. После родов все будет.

— После родов я буду вырубаться на ходу, — возразила Лика, — Хочу сейчас. Быстро! Раздевайся, Демоняка!

— Неа, — качнул головой Игнат, и, склонившись к ушку, зашептал, — Я лучше буду долго-долго целовать тебя нежно-нежно.

— Ррр! — недовольно зарычала Капучинка и сама принялась стаскивать одежду мужа, — Я требую супружеский долг!

Игнат больше не мог спорить. То ли пиво так подействовало на него. То ли он и сам соскучился по жене. Но скорее всего, он просто слишком сильно любил ее, чтобы отказать даже в мелочах. Он не мог противопоставить ей что-то. Как и обещал, стал реальным подкаблучником. Правда, вслух ни за что не признался бы. Особенно своей родне. Парень предпочитал называть это компромиссом.

— Хорошо, — сдался Игнат, удобнее усаживая жену поверх себя, — Но если тебе станет не комфортно, мы прекратим.

— Двигайся уже, — нетерпеливо скомандовала Лика, а в следующую секунду уже стонала мужу на ухо от капельку позабытого наслаждения.

От звуков, что издавала его Капучинка, Игнаша как-то слишком сильно распалился. Глядя на личико жены, на плотно закрытые глаза, обрамленные пушистыми ресницами, но прикушенную верхнюю губу, на то, как меняется выражение ее лица, когда он двигается в ней, на хрупкую шею, на которой билась жилка, он понимал в который раз, что любит ее разную. Любит безумно. Настолько безумно, что и минуты не может без нее. И не сможет.

— Люблю тебя, — выдыхал Игнат, — Ты — смысл моей жизни, Капучинка.

Лика распахнула глаза. Улыбнулась, чуть двинулась вперед и нежно, едва коснулась твердого упрямого рта.

— А ты моей, — на глаза навернулись слезы, когда Лика увидела все чувства в карих глазах мужа, он не прятался, не закрывался от нее, и она верила ему, верила каждому его слову, — Но ты и сам это знаешь.

— Знаю, — выдохнул Игнат, двигаясь тягуче медленно со всей страстью, что плескалась в его душе.

А после, уютно устроившись на мягких диванных подушках перед телевизором, молодые люди лежали, глядя друг на друга.

— А ты думал, что было бы, сложись все иначе? — тихо спросила Лика, поглаживая мужа по плечу. Лика зала, он любит чувствовать ее прикосновения.

— Иначе не могло сложиться, — так же тихо произнес Игнат, — Разве что, я мог бы быть умнее, дальновиднее и вместо того, чтобы маяться ерундой, ходил бы за тобой хвостиком и ухаживал, привязывал бы к себе.

— Еще скажи, лишился бы со мной девственности, — хмыкнула Лика, капельку нахмурившись.

— Вполне возможно, — улыбнулся Игнат, — Но тогда своей ты бы лишилась годам к пятнадцати. Потому что и в пятнадцать ты была красоткой.

— Не ври, у меня были скобы на зубах и полностью отсутствовала грудь, — рассмеялась Лика, потом прикрыла глаза, а когда открыла их, шумно выдохнула, — Игнаш? Ты только не волнуйся…

— Я так и знал! — встревоженно подскочил Игнат, — Мы рожаем?

— Не кипятись! — строго пробормотала Лика и, поднявшись с дивана, отправилась в спальню.

Игнат тем временем надевал футболку, правда и не заметил даже, что она вывернута наизнанку. Следом натянул джинсы, рассовал ключи, бумажник, телефон по карманам.

— Вадя! — уже звонил он, пока Лика все еще была в спальне, — Пять минут. Машину подгони.

— Игнаша? — позвала Лика из спальни, — Не суетись. Возможно это мне всего лишь кажется. Так бывает. Не волнуйся.

— Мать-перемать! — прошипел Игнат, проводя руками по лицу, и уже громче, входя в спальню, — Капучинка, все равно поедем к Андреевичу. Пусть посмотрят там врачи. И на всякий случай, останемся на денек там.

— Зануда, — проворчала Лика, а потом ее тело скрутило пополам от жуткой боли в животе, — Нет, не показалась. Наум Игнатович соскучился по папке.

Игнат бросился к Лике, устроил ладони на ее большом животе.

— Так, сын, без самодеятельности! — скомандовал парень, — и уже Лике, — Готова?

— Игнаш, только спокойно, хорошо? — попросила девушка, — Готова. Поехали.