Кара за хебрис

– Нет, мистер Йол. Боюсь, не понимаете. Зачем мне нужен сломленный и отчаявшийся гений? Это же не раб, который тащит поклажу, поднимаясь на удары кнута. Мне нужно его добровольное согласие. Его желание работать.

– Ну, как говорится, было бы умение, а остальное приложится… – пожимает плечами Йол.

Доктор Милт смотрит на Чилдена, и тот согласно кивает.

* * *

Допс занимает кабинет Арвала в среду. Вызывает к себе секретаря, щелкает пальцами и говорит, чтобы она принесла ему кофе.

– Когда мистер Арвал занял этот кабинет, – говорит женщина, – он первым делом переделал здесь все под себя.

– А мне и так нравится, – говорит Допс. – К тому же зачем мне здесь что-то переделывать? Это ведь не дом, где мне жить всю жизнь.

– Дело ваше, – пожимает плечами секретарь.

Ближе к обеду звонит Йол и спрашивает Допса, как он устроился на новом месте.

– А чего тут устраиваться?! – спрашивает Допс. – Четыре стены, три стула, один стол да окно.

– Я говорю о проектах, идиот! – рычит Йол.

– Ах, о проектах! – Допс вытягивается в струну. – Уже работаем!

– Над чем?

– Над всем!

Закончив разговор, он звонит помощнику Скривнеру и, отчитывая его за безделье, требует принести все проекты, над которыми работал Арвал.

– И отбери в первую очередь те, что проще всего закончить. Сейчас нам нужны результаты, а не долгосрочные перспективы!

* * *

– Почему ты не ценишь меня? – спрашивает Йереми.

– Я ценю тебя, – говорит Милт.

– Как эксперимент?

– Как сына.

– Ты врешь! – Йереми поднимается на ноги.

Лаборатория, где он родился, стоит перед глазами. Он не будет единственным. Никто не хочет, чтобы он был единственным. Десятки, сотни, тысячи таких, как он. И все они будут такими же сыновьями. И все они будут корректироваться и изменяться до тех пор, пока не станут такими, как Арвал, Бартон или Хольст. А он, Йереми, станет третьим сортом, устаревшей моделью.

– Зачем ты создал меня? – спрашивает он Милта. – Зачем привез на эту планету?

Кто знает, почему человек убивает человека? А почему машина убивает машину?

– Давай вернемся на Крит и изгоним с планеты всех людей, – говорит Йереми.

– Чем тебе не нравятся люди? – говорит Милт.

– Тогда давай разделим планету надвое и будем править каждый по-своему, – говорит Йереми.

– Прости, но ты еще слишком глуп, чтобы править.

– А кто не глуп? Бартон? Человек?

– Ты мог бы многому научиться у него.

– Я мог бы убить его, и это ничего бы не изменило. Думаешь, для нашей планеты нужно то, что он делает?

– Думаю, да.

– Значит, мне придется убить и тебя.

– И что это тебе даст?

– А что я от этого потеряю?

– Ты всего лишь никчемный гордец.

– Не смей называть меня так!

– Всего лишь гордец.

– Не смей! Не смей! Не смей!

* * *

– Надеюсь, вам понравилась наша планета, – говорит улыбчивая девушка в космопорте.

– Не надейтесь, – говорит Йереми.

Он еще что-то хочет сказать, но девушка в голубой форме уже улыбается другому отбывающему туристу. Да, с людьми всегда так – короткий взгляд, пара слов, и интерес устремляется куда-то за горизонт, к непознанному и недоступному.

Йереми занимает отведенное ему место. Двигатели гудят, поднимая тяжелый туристический корабль. «Может быть, совершить на Эрехе пересадку и отправиться на Гимеру? – думает Йереми. – Найти Арвала, сжать его хрупкое горло и смотреть в глаза до тех пор, пока он не умрет? И пусть последним, что он увидит в своей жизни, будут не озера и лаборатории, за которые он получил столько славы, а лицо того, кто когда-нибудь придет и уничтожит все это?»

Корабль выходит на орбиту и совершает гиперпрыжок. «Пусть будет сначала Крит», – думает Йереми. Он обязан сперва очистить свою родную планету. Очистить и приукрасить. И он не гордец. Нет. Он создатель. Гениальный создатель.

* * *

Маленькая грудь упирается в лицо твердыми сосками.

– Мне нравится твоя щетина, – шепчет Корра. Крупные капли пота скатываются по ее спине.

– Не могу поверить, что доктора Милта больше нет, – говорит Арвал.

Перед глазами все еще стоит номер люкс…

Чилден смотрит в окно, словно горизонт когда-то интересовал его!

– Почему вы позвали меня? – спрашивает Арвал.

– Потому что никто из нас не знает, что это такое, – говорит Чилден. – А вы как ни-как жили среди этих тварей не один год.

Арвал смотрит на изуродованное тело доктора Милта и почему-то вспоминает Мэдж. Снег падает на окоченевшее тело на дне могилы. Снег, который бросает он сам.

– И что теперь будет? – спрашивает Арвал Чилдена.

– А ничего теперь не будет, – Чилден отходит от окна.

Зажатая в зубах сигарета давно истлела, и остался лишь оплавившийся фильтр.

– Нужно отправить его на Крит, – говорит Арвал.

– Не нужно, – Чилден рассказывает о сообщении с Крита, в котором рекомендовано похоронить Милта на Камике. – Похоронить! – цокает Чилден языком. – Подумать только…

Корра выходит из кабинета отца и подмигивает Арвалу.

– Все будет хорошо, – говорит она, касаясь его руки.