Карабахская война 1991-1994

Так, всего через 20 дней после принятия закона о создании вооружённых сил, 30 октября 1991 г., депутаты от оппозиции потребовали, чтобы в парламенте с отчётом выступил министр обороны. Уже 2 ноября представители оппозиции обвинили министра обороны, что он за два месяца не создал боеготовую армию¹⁰³

. Перед зданием МО систематически проходили митинги и пикеты оппозиции, сначала – с требованиями быстро создать боеготовую армию, а потом – с требованиями отставки министра обороны. В свою очередь В. Баршадлы требовал не вмешиваться политикам в дела армии. Ставить задачу только ему и только Верховным главнокомандующим. Иметь обязательный резерв до двух бригад, полностью укомплектованных и вооружённых, для развития успеха, а их поротно и побатальонно отдавали на фронт по первому требованию уличных горлопанов. Но это был глас вопиющего в пустыне.

Вокруг МО продолжала складываться нездоровая обстановка. В то же время различные оппозиционные силы нагнетали напряжённость вокруг МО. Надо отметить, что среди тех, кто вступил в ряды вооружённых сил и территориальных отрядов самообороны, наряду с теми, с патриотично настроенными людьми, были и активисты политических партий и общественных объединений. Эти случайные люди, попав в воинские части, начинали негативно влиять на морально-психологическое состояние военнослужащих. В результате со стороны различных политических сил оказывалось негативное влияние на дисциплину. Из-за этого случались недоразумения между командованием воинских частей и личным составом. Руководство МО расценивало такие факты как начало хаоса в рядах только создаваемых вооружённых сил. Определёнными кругами в рядах вооружённых сил также провоцировались тенденции к местничеству и дезорганизации. Так, командир 1-й ОДШБР З. Рзаев прямо указал в своём телеинтервью, что активно мешали создавать армию представители оппозиции – Этибар Мамедов (председатель Партии национальной независимости Азербайджана) и Рагим Газиев (один из лидеров Народного фронта Азербайджана), и он был вынужден даже поехать к председателю НФА А. Эльчибею и просить его повлиять на этих ребят и не мешать создавать армию¹⁰⁴

.

Постоянное вмешательство представителей оппозиции в работу министерства обороны вызывало справедливое негодование у его руководства. В своём выступлении в парламенте 18 ноября министр обороны пытался объяснить, что строительство армии – сложный и трудный процесс, и за 2–3 месяца его не решить.

Под давлением политических партий в конце ноября 1991 г. командование вооружённых сил распорядилось о направлении военнослужащих 1-го десантно-штурмового батальона группами по 10 человек под командованием офицера в азербайджанские сёла в Нагорном Карабахе. Но данное распоряжение вызвало недовольство ряда офицеров и солдат. Надо отметить, что и руководство МО было против того, чтобы, не закончив комплектование и обучение бригады, начать её использование по частям. Но сложная внутриполитическая ситуация, митинги и требования различных политических сил вынудили принять такое решение.

После распоряжения о направлении военнослужащих 1-го батальона в Нагорный Карабах со стороны ряда военнослужащих начался фактически акт неповиновения, лишь бы не ехать в зону боевых действий. 3 декабря 1991 г. ряд военнослужащих 1-го батальона 1-й ОДШБР принял обращение к президенту, Милли Меджлису, Кабинету министров и МО. В этом «обращении военнослужащих-добровольцев азербайджанской армии» говорилось: «Мы, нижеподписавшиеся военнослужащие, которые после объявления набора в азербайджанскую армию и с целью защиты своей Родины добровольно поступили в ряды армии. Но с момента нашего поступления в ряды армии нас так и не ознакомили с законом о национальной армии. В ответ на наше требование ознакомить нас с этим законом командование бригады своими словами, что «пока Азербайджанская армия является частью Советской армии», нанесла по нам сильный морально-психологический удар. Офицерский состав, разговаривая с нами на русском языке, играет на наших национальных чувствах. Офицерский состав, не имеющий национальной психологии, вызывает у нас чувство недоверия»¹⁰⁵. Скорее всего, тут мы имеем дело с явным фактом, когда, из-за трусости и малодушия, ряд военнослужащих решил спрятаться за громкими лозунгами.