Карабасовы слёзы (сборник)

Как правило, грабители просто останавливали такси, садились на заднее сиденье и в самый неожиданный момент били водителя по голове тупым, тяжелым предметом.

Об этих нападениях знал весь город.

Поэтому каждый выезд таксиста на смену напоминал уход добровольца на войну: слезы, причитания и пожелания вернуться «живым и здоровым».

Это настроение передавалось уходящим: они становились нервными, угрюмыми и совсем не похожими на «строителей светлого будущего».

В восемь часов вечера с работы вернулся старший брат Миши и сказал: «Мишка в парк не заезжал!!! И в городе эту заразу никто не видел!!!»

Короткое «Ой!!!», вырвавшееся из женских уст, стало сигналом ко всеобщей панике.

Старенькая мама начала тихо рвать на себе волосы; Мишина жена принялась истерически жалеть детей; дети побежали во двор и рассказали всем, что папу, наверно, убили; соседи, конечно не с пустыми руками, потянулись сочувственной чередой в квартиру Фишманов – каждый принес совет, как нужно вести себя в сложившейся ситуации, и т. д. и т. п.

Было весело!

Дело было ранней весной, когда в природе наблюдаются резкие температурные колебания – ночью мороз, днем оттепель.

Мише Фишману повезло прямо с утра – он взял пассажира «до Обухова»!

Обухов – маленький районный центр в тридцати километрах от Киева.

Районные дороги тогда были грунтовыми.

Схваченная ночным морозом трасса довольно легко «прокатила» по себе черный ЗИМ, но… поднялось над горизонтом теплое весеннее солнышко – дорогу развезло и… Миша вместе с колонной других автомобилей стал дожидаться снижения температуры.

Домашний телефон в те годы был большой редкостью, но Миша, будучи человеком находчивым, еще днем сбегал на почту и «отстучал» родственникам телеграмму.

Телеграмма была самым скоростным средством коммуникации – ее принесли по адресу в час ночи(!), когда в нашем дворе уже дежурили две, как их тогда называли, кареты «скорой помощи», а соседи собирали деньги на похоронные венки!!!

Трясущимися от волнения руками жена «убитого таксиста» развернула листик бумаги и громко прочла: «Не волнуйтеся! Сижу на Обухов – жду на мороз!»

А через пятнадцать минут приехал и сам «убитый».

Такие были времена.

* * *

А если это любовь?

Ослепительно красивый бюст Джины Лоллобриджиды, появившийся во весь экран в знаменитом франко-итальянском фильме «Фанфан-Тюльпан», внес в жизнь мальчиков нашего двора смятение, смешанное с хрупкой надеждой на взаимность красавицы-актрисы в недалеком «взрослом будущем».

Чем черт не шутит!

Мне было тогда всего семь лет, но, увидев на экране Джину, я не спал несколько ночей, бесконечно прокручивая в опухшей от мыслей детской головке момент нашей с ней «случайной встречи».

Я очень хорошо представлял себе кульминационную сцену – мое лицо утопает в пышной белоснежной груди, трепетно вздымающейся от любви ко мне…

Но я никак не мог увидеть начало…

Как мы будем объясняться, меня не беспокоило – Джина в фильме прекрасно говорила по-русски, а вот где мы сможем уединиться в нашей густонаселенной коммунальной квартире?…

Это обстоятельство заводило меня в тупик: я ворочался всю ночь на скрипучем кожаном диване, что приобщало к моим страданиям и всех остальных домочадцев, просыпающихся при каждом моем телодвижении.

Очарованность внешностью актрисы заставила меня и моих ровесников посмотреть на окружающих женщин по-другому – мы непроизвольно начали искать «нечто, хоть приблизительно похожее на эталон».

Декольте Лоллобриджиды было неподражаемо, но, как ни странно, мы довольно быстро отыскали наш – подольский эквивалент.

Тетя Женя, по прозвищу «Самогонщица», обладала бюстом, своими размерами намного превосходящим итальянский образец.

Причем, «это место» у нашей тети Жени называлось не на иностранный манер – декольте, а просто – «пазуха» и при этом было многофункциональным.

Чего только ни хранила тетя Женя у себя «за пазухой»: ключи от квартиры, деньги, незатейливую косметику, продукты питания и другие мелкие предметы.

Это впечатляло!!!

Но в остальном тете Жене было далеко до того, чтобы стать «секс-символом» подрастающего поколения: во-первых, она была далеко не красавица, во-вторых, она была бабушкой одного из нас!

Нужен был другой объект!!!

Ее звали Надя!

Думаю, в ту пору ей было лет восемнадцать.

Волосы у нее были светлые, глаза голубые, а главное, грудь небольшая (ну никак не Джина Лоллобриджида!).

Но она была рядом, и видеть ее мы могли каждый день.

Надя работала в поликлинике и обычно возвращалась домой в 6 часов вечера.

Это дисциплинировало всю мальчиковую часть нашего двора. К шести часам нужно было закончить все свои дела, чтобы занять место на лавочке, расположенной на пути следования «объекта».

Лавочка была не очень длинной, и помещалось на ней ровно пять мальчиков. Желающих же занять «место в ложе» было намного больше. Вот и приходилось опоздавшим стоять, что вызывало недоумение у взрослых, ибо стоящие располагались прямо за спинами сидящих, отчего вся композиция напоминала собой детский культпоход в цирк.