Читаем Карачун 2000 (СИ) полностью

Карачун 2000 (СИ)

— Я промахнулась! — ехидно ухмыльнувшись, произнесла Ламор, после чего крутанулась вокруг своей оси и отрубила негритянско-вахтерскую голову.

Кочерыжка запрыгала по деревянному полу, разбрызгивая вокруг себя мозговую массу, вареный лук, кусочки бигуса и алый кровяной кетчуп.

— Ёбана-а-ая катя, — впечатленно протянул Птерович. — Вот это битва! Вот это сюжетные повороты!

— Но, мы слишком увлеклись! Пора и честь знать! Нужно спешить, если вы не забыли мы пришли сюда с определенно целью, а до сих какой-то хренью занимаемся! То пидарасов в партию принимаем, то негров расчленяем…

[Уникальное умение «Призыв сладких кексиков с изюмом»

Открыт секрет черного кекса: трансформирует жертву в черного властелина на срок от двух до четырех часов.]

* * *

Поднявшись на третий этаж, мы грубо вломились в главный офис и тут же взяли в оборот сидевшего на стуле главреда. Тощий мужик, в заляпанной чернилами белой рубашке, штанах-шароварах и тапочках на босу ногу. Он выглядел крайне недовольным, но совершенно не испугался.

— Кто вы? Что вы здесь делаете? — ожесточенно закричал он.

— Вся власть ворам! — воскликнул Качан.

— Советам идиот! Вся власть советам! — осадила его Ламор.

— Будто есть разница! — смутился он.

— Это при капитализме разницы нет! А при коммунизме всё будет заебись! У всех всё будет и потому само понятие воровства потеряет смысл! — объяснил Птерович.

— Да? Ну тогда ладно, — согласился Качан.

— Ну и? Нахрена вы сюда приперлись? — скривившись, спросил главред.

— Захватываем средства массовой информации, чтобы донести до простого народа истину! — пафосно выдала Ламор.

— Нам нужно, чтобы ты изменил передовицу сегодняшней газеты. — сказал Птерович.

— А если откажусь? — ехидно ухмыльнулся главред.

— Получишь пизды, — грубо отрезала Ламор.

— О, так я и не против, — чуть покраснел главред.

— Да не м-моей… — возмутилась зеленодевка.

— А той, что бьют гаечными ключами и ногами! — вперед угрожающе выдвинулась Клёпа, размахивающая своим чудовищным орудием.

— Э-э, ну ладно-ладно, — главред выставил вперед открытые ладони. — Обойдемся без членовредительства! Что там в передовице нужно изменить?

— Вот текст, — он достал из кармана скомканную, измазанную в чем-то коричневом бумажку и протянул главреду.

Перегнувшись через плечо вора-коммуниста, я прочёл текст:

Вестник Нур-Слутании

Ненависть и презрение вызывает в нас правительство, погрязшее в воровстве, вранье и бесчинстве к рабочему человеку! Власть есть насилие и нынешняя власть осуществляет насилие к народу в угоду крупных собственников. Не только отельные купцы, дающие огромные взятки, должны быть преданы суду, а вся монархическая система, позволяющая меньшинству наживать непомерные состояния и тонуть в роскоши за счет труда большинства, должна пойти на слом!

Мы призываем к борьбе с буржуями под знаменем власти рабочих и крестьян!

Пришла пора объявить государство рабочих и крестьян! Долой султана, долой подруг, коммунист — твой лучший друг!

— Что это за хуйня? — прикрывая лицо ладонью, я спросил у Птеровича.

— И вовсе не хуйня! Всё продумано! Главное — это побольше лозунгов и обещаний! — ответил он.

— И красивую девочку на обложку, — кивнула Клёпа.

— Точно! Вот это может сработать, — согласился я. — Давайте найдем местного фотографа и сделаем пару обнаженных фоток нашей Ламор.

— Какого фотографа? В нашем средневековье нет таких технологий! — резонно возразила зеленодевка. Будущее позирование в обнаженном виде её нисколько не смутило.

— Нету-нету, да кого это волнует? Партия сказала надо — комсомол ответил есть! — заявил я.

Птерович и Качан вытянулись по стойке смирно и приложили свои культяпки к вискам.

— Не знаю, что такое комсомол, но я что-нибудь придумаю, — кивнула Ламор и скрылась за дверью.

В этот момент со стороны окна раздался странный хлопок, похожий на приглушенный выстрел из огнестрела. С места неожиданно подскочил Качан и дико заверещал, как насилуемый стадом бобров юный любитель природы.

— Что случилось? — спросили мы в один голос.

— Я обосрался, — печально понурив голову, ответил Качан.

— Ну ёбаная катя! — ударив себя по лицу ладонью, сматерился Птерович.

— Я ведь и не хотел совсем, ни чуточки! А оно р-р-раз! И вот… — из штанины Качана начало вытекать что-то желто-коричневое с крупными комочками, очень похожее на гороховую кашу или тыквенный суп. — Совершенно не понимаю, как это могло произойти!

Клёпа злорадно ухмыльнулась.

— Зато я понимаю — это означает, что глава кончилась, — сказал я и, нажав кнопочку опубликовать, пошел варить пельментосы.