Карающая Длань

А еще дома не было зимы. В вечнозеленом лесу всегда было тепло и уютно. На улицах же столицы Форинга эльф чувствовал себя не в своей тарелке. Поначалу он часто путался в хитроумных лабиринтах вонючих и грязных улиц. Но самое паршивое даже не это. Больше всего злила беспомощность. Он впервые в жизни столкнулся с почти не решаемой задачей. По крайней мере ему так казалось.

Несколько раз в приступах апатии хотелось все бросить, но гордость и прирожденное упорство останавливали. Он снова брал себя в руки и выходил на поиски. Самое главное, что он знал, где искать, – просто ему не везло. Или вернее будет сказать, он так и не смог найти того человека, от которого можно было узнать хоть что-то полезное.

В свою берлогу – комнату, снятую на постоялом дворе, что на окраине города, – он приходил далеко за полночь. Спал Аолнасс всего несколько часов, просыпаясь еще до рассвета. И хоть глаза слипались, он безжалостно отгонял словно когтями вцепившийся в него сон и начинал готовиться к новому дню поисков и слежки за сектантами.

Аолнасс рывком сбросил одеяло на пол и вскочил со скрипучей кровати. Быстро умылся в тазике с холодной водой, которую подготовила одна из служанок еще со вчерашнего вечера. Одевшись, эльф прихватил несколько метательных ножиков и пару изогнутых клинков. Лук, бывший чуть ли не частью самого принца, последнее время приходилось оставлять – слишком уж приметный.

В общем зале, несмотря на такую рань, уже были посетители. На появление эльфа никто не обратил внимания, кроме находившегося за стойкой хозяина. Он приветственно кивнул своему щедрому клиенту и тотчас сказал что-то пробегавшему мимо служке. Пацан зыркнул в сторону странного дядьки с длинными белыми волосами и юркнул на кухню. Из распахнутой двери в зал тотчас проник запах готовящихся завтраков.

Принц, как всегда, выбрал самый дальний столик. Сел так, чтоб оказаться в тени нависшего деревянного балкона. Яичница с ветчиной и бурдюк с вином не заставили себя долго ждать. Аолнасс умял все в один присест (как же он соскучился по еде, которую готовили дома!) и вышел на улицу.

В лицо ударил порыв морозного ветра. Поежившись, принц не преминул посильнее закутаться в длинный плащ на меховой подкладке и лишь тогда, аккуратно ступая, двинулся по заледеневшей скользкой улице.

Эльф держал путь в сторону внешней городской стены, а именно: на площадь Вольного рынка, где каждую пятницу крестьяне из пригорода, да и сами горожане устраивали небольшое подобие ярмарки, но то было осенью. В зимнюю пору мало кому хотелось лишний раз высовывать нос на улицу.

К чернокнижнику, за которым он следил уже с неделю, пришел один из клириков. Принц смог кое-как подслушать их разговор о какой-то женщине. Святой отец сказал, что ее перевезут в старую часовню, расположенную прямо перед площадью Вольного рынка. И, судя по его тону, эта таинственная персона была очень важна для Братства Черных Дней.

Если б не заиндевевшая дорога, то эльф добрался бы к необходимому месту за полчаса, а так пришлось топать чуть больше часа.

Как и предполагал принц, здесь оказалось пусто, почти как на кладбище. В домах, обступивших площадь, открыты редкие ставни, а из дымоходов валило вовсю. Сама площадь и осиротевшие прилавки завалены грудами снега. Меж сугробов была прочищена узкая тропка, змейкой скользившая как раз к старой часовне, за которой впали в зимнюю спячку деревья небольшого скверика.

Низкие створки часовни, несмотря на холод, были все-таки немного приоткрыты. А вот арочные окна – плотно закрыты. На единственной башне мерно покачивался медный колокол.

Принц огляделся, нет ли кого поблизости, и рысцой припустил по тропке. Пока добежал до дверей храма, весь взмок и вспотел – все-таки он чересчур сильно нервничал.

Внутри оказалось еще холоднее, чем на улице. Дневной свет еле-еле проникал сквозь запыленные окна. Стены украшали несколько картин с ликами святых, однако краска на них давно выцвела и местами осыпалась. Но, несмотря на все это, на полу можно было заметить приличное количество следов, а у дальней стены горели даже несколько поставленных прихожанами свечей.

Внезапно раздавшийся откуда-то со стороны храп заставил Аолнасса встрепенуться, один из клинков тотчас был изъят из ножен.

Эльф не сразу обратил внимание на небольшую деревянную каморку, что на него совсем не похоже, – нервы. Низенькая дверца была приоткрыта. Оказавшись подле нее, принц почувствовал стойкий винный запах. Он осторожно заглянул внутрь – увиденное совершенно его не удивило. Завернувшись в драное одеяло, прямо на полу, в луже разлитого пойла, довольно храпел упитанный монашек с выбритым затылком и раскрасневшимся лицом. Из его рта по щеке тянулась тоненькая струйка слюны. Внушительного размера живот то и дело вздувался, рискуя, казалось, лопнуть.

– Какие вы все-таки свиньи! – фыркнул эльф и, вспомнив, зачем он здесь, принялся искать лестницу.