Карандаш надежды. Невыдуманная история о том, как простой человек может изменить мир

– И потом, когда экономика в плохом состоянии, как сейчас, например, – это отличный момент что-то начать. Я считаю, что, если попытаться сделать что-то серьезное, это даст мне и управленческий опыт. Это лучше, чем двенадцать месяцев подряд сидеть без работы.

Деннис был прав. Сейчас было самое время рискнуть.

Тем вечером меня пригласили в нью-йоркскую филармонию. Хотя я вырос совсем недалеко от Нью-Йорка, я никогда не слушал симфонию.

Слаженная игра оркестра завораживала, но мне стало еще интереснее, когда музыканты под бурные овации покинули сцену, а за рояль сел огромный мужчина. В программе говорилось, что будут играть Рахманинова, одного из немногих композиторов, которых я знал. Мне стало любопытно, сможет ли один человек вызвать у слушателей такую же эмоциональную реакцию, как только что вызвала целая симфония?

Пианист начал играть концерт. Мягкие мелодии вскоре переросли в головокружительные переливы, из инструмента неслись оглушительные аккорды. Музыкант ударял по клавишам и раскачивался с такой силой, что редкие волосы у него на голове летали из стороны в сторону. Мы вместе с другими слушателями ловили каждую ноту. Я закрыл глаза и слушал страсть, которую он вкладывал в свое ремесло. Мне подумалось, что если бы я мог хоть что-то в мире чувствовать так же сильно, как этот человек чувствует инструмент, то был бы счастлив.

Потом я начал размышлять над желанием начать что-то большее, чем я сам, что-то, что коснется и других людей. Я думал об откровении – рассказе Джен, как создать волонтерскую команду, о словах Денниса, что рисковать надо в молодости. Людям кажется, будто большие идеи возникают внезапно из ниоткуда, но на самом деле они складываются из переплетающихся маленьких моментов и озарений, которые ведут нас к прорыву. Я подумал о радости, которую чувствовал, раздавая карандаши в развивающихся странах, о своем желании построить школу, и тут меня осенило.

Карандаши надежды.

Это название ударило меня как молния. «Карандаши» символизировали способность к самообразованию, в которую я так сильно верил, а у слова «надежда» было два подтекста: обещание или обязательство, которое один человек дает другому, и нераскрытый потенциал, скрывающийся в каждом из нас. Меня захлестнуло идеями, а кулаки сжались от восторга.

В жизни бывают моменты, когда понимаешь, что ничего уже не будет как прежде. Конечно, можно эти моменты проигнорировать, не обратить внимания на открывшиеся новые возможности, и тогда все останется как есть. Но если сказать «да» их звонкому потенциалу, ваш жизненный путь изменится раз и навсегда. Для меня наступил один из таких уникальных моментов. Все должно было измениться. Я чувствовал это даже костями.

На следующий месяц мне должно было исполниться 25 лет. Последние четыре года я вкладывал собранные в качестве подарков средства в Cambodian Children’s Fund. В этот раз можно попросить по 20 долларов с человека и набрать пять тысяч. Потом я организую еще одну вечеринку, получу на ней еще четыре-пять тысяч, и в результате у меня будет достаточно денег, чтобы построить целую школу.

В тот момент в зале Линкольн-центра загорелся свет. Сцена потемнела. Начался антракт.

В проходе я отыскал Рена.

– Мне надо идти, – сказал я.

– Но ведь концерт еще не закончился! – удивился он, совершенно сбитый с толку.

– Я знаю, но мне все равно надо уйти. Теперь все не так, как раньше. Мне необходимо взять ноутбук и записать идеи.

Рену все же удалось убедить меня досидеть до конца, но пока я слушал вторую часть концерта, в голове вертелись мысли. Этим вечером у меня в планах были еще две вечеринки, но, выйдя из Эвери-Фишер-холла, я написал друзьям СМС: «Сегодня не получится. Произошло кое-что важное. Завтра перезвоню».

Родителям я тоже написал: «Завтра буду дома. Надо поговорить. Придумал идею и хочу ее воплотить». Они ответили: «Успокойся и до встречи завтра».

Все сходилось. Я использую стажировку, чтобы запустить организацию, за шесть месяцев все налажу, а потом вернусь в Bain и буду заниматься ею в свободное время, как Джен и ее друзья. Чтобы начать что-то значимое, мне не надо будет бросать работу или ждать несколько десятилетий. Может быть, самое главное – то, что после стольких лет эгоизма я построю школу и посвящу ее Ба. Пусть она увидит, как много для меня значит, а ее наследие будет влиять на целые поколения.

Я прибежал домой и всю ночь писал длинные учредительные документы. Начал я с декларации миссии, в которой было в том числе следующее: