Каратель

Танцора колотило, из раны под мышкой сочилась кровь, но он был жив. Он единственный уцелел под пулеметным огнем, под белым пунктиром трассеров. … на данный момент это было самым главным. А солнце било в лицо, блестел бритый череп финна, скалил зубы мертвый Волк. Танцору было наплевать на Волка, на финна, на погибших боевиков. И даже на сто килограммов героина и сумку с миллионом долларов ему сейчас было наплевать.

Он медленно поднялся, сорвал с себя окровавленную куртку и побрел к машине. Ботинки печатали на зеленой траве красный след.

Шок прошел, и вот тогда навалился настоящий страх: операция по передаче чухонцу ста килограммов (ста! килограммов!) героина провалена… погибли люди. А Пивовар скрылся, прихватив с собой весь товар и деньги! Это катастрофа. Это катастрофа, за которую с Танцора запросто снимут голову… И он пожалеет, что не погиб от пули Пивовара.

От этой мысли Танцор едва не заскрипел зубами. Он с силой ударил кулаком по баранке, выругался и резко рванул машину с места. Нужно догнать Пивовара! Нужно догнать и взять эту суку!

Во что бы то ни стало! Любой ценой!.. С того момента, как Пивовар скрылся с товаром и бабками, прошло не больше десяти минут – его еще можно догнать. Танцор гнал машину, разбрызгивая лужи. Рев двигателя в утренней тишине карельского леса распугивал птиц.

…Грунтовка привела Танцора к старой, потрескавшейся бетонке… След грязных колес показал, в каком направлении уехал Пивовар. Но уже через сто метров бетонка раздвоилась, а колеса успели очиститься от грязи. Танцор матюгнулся, наугад повернул налево. Через полкилометра уперся в карьер. Повернул обратно, рванул по правой дороге. Еще через километр бетонка пересеклась с другой… Стало очевидно, что болтаться по лесу «вслепую» – бессмысленно. Танцор съехал на обочину, заглушил двигатель и откинулся в кресле.

– Спокойно, – приказал он себе. – Спокойно, не гони… включи-ка лучше мозги, Никита.

* * *

В небо валил черный дым. Языки пламени прорывались сквозь него, лизали кузов «Нивы». Машина стояла поверх старого окопчика, наполненного сухим валежником и героином. Над лесом метались и орали сороки. Иван сидел на бревне и молча смотрел на гигантский героиновый костер. В пламени ему виделись лица… Лицо Славки Мордвинова… лицо Иришки… Лешкино лицо… и лицо молодого таджика Махмадали – безносое, безухое, окровавленное…

Костер трещал, полыхал жарко. В его пламени корчился миллион маленьких голодных змей…

Иван вылил в рот остатки коньяка и швырнул флягу в огонь. Потом поднялся – тяжело, медленно. Повесил на плечо сумку с долларами и израильским ПП «Узи» и двинулся в сторону трассы.

* * *

– Думай. Включи мозги. Ты же толковый оперативник, матерый агентурист, мастер расставлять ловушки и строить многоходовые комбинации. Думай, Никита!.. Что мы знаем про Пивовара? – Таранов Иван Сергеевич, 41 год, бывший майор ГРУ. В розыске за два убийства и побег из Владимирского централа… На кого-то он работает. Вот только на кого? Не на ментов и не на ФСБ – это точно… Но вот на кого? На кого?! Куда он сейчас поедет? К кому? А черт его знает, куда и к кому. Он питерский, и связей у него здесь может быть полно. Тебе известны только две: баба, которой он звонил, и тот кент на серой «шестерке», с которым он конспиративно встречался… Вот с них и начнем. С них-то мы и начнем. А конкретно – с бабы. К бабе он дышит неровно… очень неровно. К ней и поедет. У нее и встретим… К ней Пивовар сейчас поедет, к ней. Нужно его опередить.

Танцор принял решение. И стал спокоен. Или почти спокоен. Он достал аптечку и обработал йодом рану под мышкой, потом закурил и вытащил из футляра на ремне телефон.

* * *

Таранов проигрывал Танцору больше часа… Но даже не догадывался об этом – для него Танцор был мертв. Таранов ехал в Питер – домой, к Светлане. Прошло больше пяти месяцев с того момента, когда хмурым декабрьским днем он вышел из дому. Он уходил, чтобы взять на себя убийство и приземлиться на шконке Владимирского централа. Ивану казалось, что прошло не пять месяцев, а пять лет. Или столетий.

Беглый убийца возвращался домой.

Он долго голосовал на трассе, но грузовики и легковушки летели мимо. Только полчаса спустя рядом с Иваном остановился груженый лесовоз.

Танцор начал раскручивать свою партию. Он действовал быстро и четко – он позвонил в Петербург, детективу сыскного бюро, которого три дня назад подрядил для наблюдения за Тарановым. Было шесть часов утра, ветеран сыска еще спал, но сразу проснулся и включился в работу – он был боец старой закалки.

– Нужно пробить адрес той дамы, которой звонил клиент, – сказал Танцор. – Сможете, Николай Борисыч?

– Конечно, – отозвался ветеран. – Но вообще, контрактом это не оговаривалось… время необходимо… и – расходы.