Каратель

Чтобы жить в этом чудесном мире, нужно всего-навсего проникать в зловещие замки колдунов и людоедов, похищать там разные артефакты, соскребать со стен драконьих пещер Волшебную Плесень и носить добычу на Торжище, где за бесполезную хреновину можно было получить прекрасный меч гномьей работы, породистого скакуна или полновесное золото. Голос с Неба любезно подсказывал, куда идти и что откручивать-собирать-сливать, когда в бархатном кошельке переставали звенеть золотые.

Но это позже — сначала был ряд не столь удачных экспериментов, и материально-человеческие ресурсы расходовались нерационально: экспериментальный материал не был способен оперировать сколько-нибудь однообразными понятиями и в результате недостаточно понимал друг друга в игровом процессе. Потребовалось найти для русских некое общее знаковое поле, где участники могли бы уверенно опознавать и прогнозировать модели поведения партнеров. Некоторые горячие головы предлагали даже создать игровой мир на материале русских сказок, но едва Райерсон озвучил руководству их сомнения, как они оба тотчас были отозваны.

Все устаканилось лишь с выбором в качестве базового так называемого мира фэнтези, с которым охотно согласилось большинство лабораторных образцов; видимо, оттого, что перед установлением демократии этот жанр у русских был в большой чести. Тут все и пошло на лад — русские словно перезагрузились, безропотно встраивая себе чуждые паттерны. Исчезла немотивированная агрессия, образцы перестали игнорировать некомфортные команды и неадекватно реагировать на электростимуляцию, выросла производительность. Когда система наконец заработала, большие шишки, приезжавшие ознакомиться с ходом работ, уехали очень задумчивыми. Вскоре из метрополии пришла команда: обеспечить возможность непрерывного пребывания экспериментального материала в онлайне.

Программеры и технари взялись за голову: как?! Ведь мартышкам, целый день таскающим указанные оператором предметы, надо проводить регулярное обслуживание, ведь они лазают по местам, где ни к чему нельзя прикасаться без трех пар перчаток! А те из них, кто сортирует добычу и складывает ее в контейнеры, ведь к ним на площадку заезжают исключительно на оставленных русскими танках, и то лишь на пять минут! Их всех надо мыть, мазать бета-ожоги, менять спецодежду и вышедшее из строя оборудование, регулярно окатывать дезраствором, да хотя бы кормить, наконец…

Но постепенно, методом проб и ошибок, решилась и эта проблема. В игровом мире появились лазареты и трактиры, бани и портомойни, отныне на аудиенцию к самодержцам пускали только в чистом, к тому же дизайнеры немного подправили настройки игровой экономики — и мартышки перешли на полное самообслуживание. Ирония ситуации была в том, что теперь рыцарями и королями были боты, а мартышки даже в игре угодили на должности попроще, но игровой баланс умело поддерживал в них ощущение, что еще чуть-чуть — и выйду наконец в кавалеры… Так система обрела вполне законченный вид, готовый к масштабированию на более значимые области. Теперь ею управляли всего два оператора в смену. Снизился расход материала, средний срок службы образца достигал нескольких лет, а не месяцев, как в самом начале; к тому же степень вовлеченности оказалась столь значительна, что образцы сохраняли работоспособность вплоть до стадии некроза мягких тканей, вызванного совокупным воздействием низких температур и повышенной дозовой нагрузки.

За обеспечение прикрытия этого этапа Райерсон досрочно получил майора, а будучи в отпуске, удостоился приглашения на party к самому куратору проекта. Его заметили, на party он стоял с бокалом рядом с такими людьми, что даже немного кружилась голова. Его наконец вслух назвали своим — а это дорогого стоит. Теперь при нем обсуждались довольно важные вещи — такие, как, например, грядущие кадровые перестановки, отпускались шуточки, характерные только в своем кругу; ему даже намекнули, что проект, в обеспечении которого он так успешно себя проявил, рассматривается как вариант глобальной модели новых отношений между работником и работодателем.

Оставить все это в угрожаемой ситуации означало подставить Службу по полной. Кое-кто считал, что — а, фигня, но здорово переоценил подобное легкомыслие в Нюрнберге.[91] Все меняется, и если сейчас у Правильной Стороны нет врага, способного при случае устроить Нюрнберг, то подставиться на роль нового лейтенанта Келли[92] можно легко, внутренняя политика абсолютно так же кровожадна, как и внешняя.

Райерсон хорошо понимал — разницы между неприятностями от внутренних и внешних разборок нет никакой. И в том, и в другом случае на карте место у ноги Власти — для тех самых Больших Парней, что вознесли и обласкали Марка Райерсона.