Кардинал Ришелье и становление Франции

Ришелье убедил его в 1639 г. покинуть папскую службу, переехать в Париж и принять французское гражданство. Мазарини покинул Рим 13 декабря 1639 г. В 1640 г. он договорился о сдаче Турина французам, а в декабре 1641 Урбана наконец убедили пожаловать ему кардинальский сан. Мазарини никогда не давал иподьяконского обета целомудрия, не получал ни одной из степеней священства[251] и не обладал никакой церковной властью. Именно он после смерти Ришелье убедил умирающего Людовика XIII сделать Анну Австрийскую регентшей.

Обычно считают, что Мазарини, все еще находившийся на службе у папы, хотя и действовавший в интересах Франции, был в Риме, когда Анна Австрийская зачала наследника французского престола — возможно, в ноябре, но не позднее декабря 1637 г. Ришелье сам представил Мазарини королеве и, по свидетельству Таллемана, сказал: «Мадам, он вам понравится. Он похож на Бекингема». Как сообщает Таллеман, Ришелье заметил, что Анна Австрийская сразу почувствовала влечение к Мазарини.

Мазарини и Анна оба говорили по-кастильски. В 1625 г. Мазарини поступил на службу в папскую армию именно для того, чтобы сражаться за испанское дело в Вальтеллине. При дворе, разумеется, пошли сплетни, когда в 1631 г. пронесся слух о новой беременности королевы. Ришелье почти открыто намекал на страсть Анны в письме от 27 января 1632 г. Во время своего визита к Анне 5 декабря 1634 г. Мазарини сказал, что ей следует как можно скорее дать Франции дофина, на что она ответила: «Это все, чего я желаю». Как и в случае с рассказом мадам де Мотвиль о первом визите Бекингема, современный читатель не может сразу уловить тонкости такого рода цветистых бесед, особенно когда они осложнены требованиями придворного этикета.[252]

Учитывая всеобщую осведомленность о состоянии ее брака, Анна вела себя крайне вызывающе.

Смысл их отношений даже на этом этапе, задолго до того как они стали любовниками, явствует и из подарков, которые Анна принимала от Мазарини. Это были, в частности, ароматизированные перчатки, масла и духи, которые он присылал ей из Италии. То, что они стали любовниками, не вызывает сомнений, хотя маскировка была настолько умелой, что в течение столетий позволяла сохранять этот факт в тайне. С другой стороны, они не вступали в тайный брак, как иногда предполагают. Сомнения Мазарини по поводу того, следует ли ему принимать священнический сан или нет, сопровождавшие его до конца жизни, кажутся в этом свете вполне искренними.

К середине 1630-х гг. отношения Мазарини с Анной превратились в серьезную любовную связь. Времени было достаточно даже для того, чтобы после ноябрьской бури Мазарини успел приехать из Рима, хотя этого могло и не потребоваться. Жорж Детан, считающий, что отцом обоих детей Анны был Людовик XIII, включил в свое исследование о Мазарини и его друзьях подборку переводов ранее неопубликованных писем Мазарини. Одно из них, адресованное Монтегю, английскому дипломату, когда-то работавшему в Париже, с пометкой «Париж, 16 сентября 1637», снабжено любопытным примечанием. В нем утверждается, что указание места в опубликованной копии, ныне хранящейся в архиве министерства иностранных дел Франции, — просто ошибка.[253] Так ли это?

Можно не сомневаться, что сам Мазарини указал верное место и верную дату. Если бы он был в Риме, у него не было бы причин скрывать это или создавать впечатление, что он в Париже. И насколько же невнимателен должен был быть переписчик, чтобы вместо «Рим» написать «Париж»? К тому же, учитывая важность последствий, в версию с ошибкой переписчика поверить еще труднее. Содержание письма не позволяет установить, где оно было написано, и, хотя здесь могла быть ошибка или намеренная попытка исказить факты, и то и другое крайне маловероятно. Найти достаточное доказательство того, что Мазарини действительно был в Париже осенью 1637 г., весьма проблематично. Но если дело обстояло именно так, то у него была реальная возможность стать отцом Людовика XIV, равно как и второго сына Анны Австрийской, родившегося в 1640 г.

Людовик XIII три раза возвращался с театра военных действий в Пикардии в течение беременности Анны, жалуясь на то, что затянувшееся ожидание рождения ребенка держит его при дворе. Он выбрал Мазарини в качестве крестного отца старшего сына Анны. На деле Мазарини заменил мальчику отца, в то время как сам Людовик XIII больше был занят унижением своей жены после рождения первого сына, чем воспитанием детей. Еще до рождения будущего Людовика XIV он навязал Анне гувернантку, которую она ненавидела. После смерти Людовика XIII пришлось даже нарушить его последнюю волю, чтобы освободить Анну от влияния совета, с помощью которого он хотел связать ей руки.