Кардиограмма любви

Даже в своем домашнем бордовом халате мама похожа на королеву Елизавету. Только помоложе и повыше ростом. Сейчас её розовые тапочки шелестят по зеленому ковролину. Прохладная рука ложится на кожу лба.

— Светлана, ты мне очень нужна! — снова слышится голос в голове девушки.

— Мам, да всё нормально. Скорее всего это из-за перепадов давления, или из-за метеорологических бурь. Я сейчас полежу и всё будет в порядке.

— А как же обед? Может, я дам тебе таблеточку, покушаешь, а после ляжешь? Свет, какая-то ты бледная.

— Да мам, ну всё хорошо. Я полчасика полежу и встану. Не волнуйся, мам. А то опекаешь, как маленькую. Ну ма-а-ам, — Светлана морщится, когда материнские губы касаются её лба.

Ладонь проводит по темно-русым волосам. Как в детстве, когда мама успокаивала упавшую дочь. Как в школьном возрасте, когда вздыхала над тройкой в дневнике. Как в студенческую пору, когда первая любовь оказалась уродом и наркоманом.

— Ладно, иди. Я оставлю на плите, если надо будет, то погреешь. А я пойду схожу в магазин, а то макарон мало осталось, да и хотя бы полбуханки хлеба надо прикупить.

— Спасибо, мам. Ты лучшая мамочка на свете. Честно-честно, — также, как в детстве Светлана прижимается к сухонькому телу матери.

— Эх ты, подлиза, — материнская ладонь снова проходит по волосам Светланы. — Ладно, иди, я тут сама всё уберу, — Галина Сергеевна кивает на дочкино шитье.

Переход из комнаты в комнату не занимает много времени — обычная двушка-хрущевка почти на окраине Москвы вряд ли может похвастаться размерами. Светлана ложится в постель и старается сосредоточиться на зовущем голосе.

— Светлана, ответь мне! — снова долетает далекое эхо.

— Я слышу вас, Татьяна! — думает девушка в ответ.

Она слышит звяканье посуды на кухне, слышит звуки работающего телевизора, где ведущий в очередной раз прерывает «неудобного» докладчика. И в то же время она чувствует, как накатывает дрема. Как расплываются и уходят прочь детали комнаты. Исчезают привычные бежевые стены с цветочным орнаментом, пропадает потолок с небольшой трещиной по шву. Растворяется компьютерный стол с мерцающим ноутбуком.

Зато появляется темное помещение два на два. Привычное помещение. Вроде тамбура электрички. Из одного тамбура можно попасть в другой. Из своей комнаты она попадает в белое пространство, в котором уже парит Татьяна и мужчина за её спиной. Андрюша.

— Что-то случилось? — первый вопрос, который задает Светлана. — Почему вы меня позвали и как вообще такое возможно?

— Светлана, прости меня за такое вторжение. Я знаю, что просила у тебя тело всего на несколько часов, но на душе что-то неспокойно. Можно я ещё на пару часов позаимствую у тебя…

Женщина выглядит несколько смущенной, словно не привыкла просить в долг, и если бы не нужда, то ни за что бы не унизилась до просьбы. Андрюша молчит. Он смотрит на девушку и ждет её ответа. Светлана не раз спрашивала себя — а есть ли у неё такой же «Андрюша»? По всему выходило, что есть, но только невидимый и неслышный.

— Может, вы зря так волнуетесь? Вам же нельзя переживать, — в Светлане почему-то включается медсестра.

— Я раньше не верила в предчувствия, но теперь не могу в это не верить. Столько всего произошло. И столько всего происходит. Прошу тебя, Светочка… Всего пару часов, — Татьяна только руки не заламывает. Мольбе в её глазах может позавидовать самый ярый священник.

— Я… Я не знаю. Я хотела сегодня побыть с мамой… — лепечет девушка.

— У вас будет ещё время, а мне сердце подсказывает, что что-то случилось. Что-то нехорошее. Я только съезжу, узнаю и назад. Даже не так — выйду на скамеечку, и мы снова поменяемся местами. Всего лишь на два часа…

— Хорошо. Всего лишь на два часа, — эхом повторяет девушка и проходит в гостиную, где обычно обитает сознание Татьяны.

Дверь в её тело закрывается. Девушка снова остается одна. Что ж, пока она в состоянии свободного сознания, то вновь может приняться за учебу. Хотя бы пару листов прочитать… или полюбоваться на фотографию Сергея. На ту самую, которую она вышивает, пока находится дома.

А в это время Светлана-Татьяна распахивает глаза в своей комнате и начинает переодеваться. Молчаливый Андрюша находится рядом, но молчит. Всего лишь сидит на кровати и наблюдает, как Татьяна готовится к выходу.

— Ты зря на меня так смотришь. Я просто чувствую что-то не то, — говорит Татьяна.

— Я верю тебе, — тихо отвечает Андрюша.

— Что-то ты подозрительно покладист. А где многочасовые лекции о вреде скоропалительных поступков? А где нотации и нравоучения?

Андрюша проводит рукой по цветастому покрывалу. Маки на зеленом поле. Покрывало всё ещё хранит тепло девичьего тела. За рыже-коричневой дверью слышны звуки работающего телевизора. Несколько раз они оказывались в этой комнате. Выходили. Татьяна чмокала маму Светланы и уходила на работу.

Сейчас должно произойти то же самое. Но Татьяна не знает, что покидает эту комнату в последний раз.

— Дочка, ты куда? Ты же собиралась полежать, — доносится материнский голос.

— Мам, не могу лежать. Хочу прогуляться немного, развеяться. Через пару часов вернусь, — отвечает Татьяна.