Карельский блицкриг (СИ)

Произошло это когда, Любавин возвращался с совещания в штабе корпуса, куда простывший комполка Телегин направил его на доклад вместе со всеми имевшимися в полку разведданными.

- Обстановку ты знаешь лучше всех остальных комбатов, язык у тебя хорошо подвешен, значит тебе все карты в руки докладывать командованию о проделанной работе - напутствовал от комбата и тот не ударил лицом в грязь.

Как не был придирчив и требователен начштаба корпуса подполковник Гребенкин, ему не удалось заставить Любавина почувствовать себя 'не в своей тарелке' в отличие от представителей других полков.

Окрыленный похвалой начальства, комбат возвращался обратно в полк, когда произошли нападение финнов. Благодаря наличию прорех в советской обороне, отряд лыжников смог незамечено перейти линию фронта и ударить по идущей в сторону передовой транспортной колонне.

Умело создав на дороге пробку с помощью упавшего дерева, финны принялись расстреливать грузовики с боеприпасами и продовольствием. Под огонь их автоматов попала также 'эмка', в которой ехал командир боевого соединения сопровождавшего эту колону. Так как согласно приказу командарма, одиночное движение по дороге было категорически запрещено.

Когда обнаружилось препятствие на дороге, он не придумал ничего лучшего, как потребовать к себе командиров для дачи ценных указаний по расчистке дороги. В один миг, солдаты лишились командования и это, создавало серьезную угрозу возникновения паники со всеми вытекающими из этого последствиями.

Людям была нужна команда. Необходимо было показать солдатам присутствие командира, успокоить и приободрить их, и ехавший на грузовике Любавин уже собирался подать голос, но его опередили.

Всегда хорошо, когда есть человек, который в сложной ситуации не потеряет голову, быстро сориентируется в происходящем и сможет взять управление на себя. Но очень плохо, если он будет это делать по заученному шаблону а, не исходя из сложившейся обстановки.

Человеком, который опередил Любимова, был батальонный комиссар Шепеленко. В силу своей специфики, он отдал приказ приготовиться к штыковой атаке противника. В создавшейся обстановке, атака засевших в молодом ельнике вражеских автоматчиков, гарантировала серьезные потери среди личного состава и имела призрачные шансы на уничтожение противника.

Нужно иметь большое мужество, чтобы в трудный час решить взять на себя командование людьми и отдать приказ, но втрое больше оно необходимо тому, кто решиться его отменить.

Что толкнуло Василия на этот шаг, он и сам толком не знал. Возможно, сказался опыт предыдущих боев, во всей красе показавший ему как непродуманные действия приводят к неоправданным людскими потерям. Возможно, в тот момент проявилась ответственность командира за жизни своих подчиненных. Возможно, что-то ещё, но не успели стрелки примкнуть штыки к винтовкам и подняться во весь рост, как Любавин шагнул вперед и громким, хорошо поставленным голосом прокричал - Отставить атаку!

В этот момент решалось многое, если не почти все. Подчинятся ли его команде солдаты, признают ли они право постороннего командира командовать собой и тогда рисунок боя кардинально менялся или, повинуясь команде комиссара, они пойдут под вражеские пули ради выполнения его приказа.

Очень может быть, что в голосе старшего лейтенанта была слышна командирская сталь, повинуясь которой приподнявшиеся со снега бойцы послушно рухнули, обратно выжидая дальнейшей команды, и она последовала незамедлительно.

- Рота! Слушай мою команду, по врагу слева от дороги беглый огонь! - выкрикнул Любавин и тотчас по молодому ельнику, где расположились финские лыжники.

К огромному счастью для Василия, пришедший в себя батальонный комиссар не стал пытаться криками оспорить его команды, а решил разобраться с самозванцем на месте. Выхватив ТТ он стал перебегать мелкими перебежками к тому месту, где находился Любавин, решив лично уничтожить финского диверсанта и провокатора, одетого в советскую форму.

Знай это, Василий попытался бы обезопасить себя от лихой комиссарской пули, но в этот момент он был занят делом. Оно заключалось в приведении в чувство минометного расчета распластавшегося от страха на дороге.

По стечению обстоятельств, на момент нападения финнов, грузовик на котором ехал комбат остановился с минометчиками. Когда началась стрельба, позабыв обо всем, бойцы дружно упали в снег и лежали, не смея поднять голов.

- Встать! Встать, кому я сказал! - грозно крикнул Любавин, подойдя к порядком перетрусившему расчету.

Вид командира стоявшего рядом с ними и нисколько не боявшегося свиста вражеских пуль, подействовало на бойцов ничуть ни меньше, чем крик и его агрессивная поза с жатыми кулаками.

Чувство стыда перебороло страх смерти, и минометчики послушно поднялись на ноги с удивлением и некоторым опасением, поглядывая на старшего лейтенанта.

- Миномет к бою! - отдал приказ Любавин и минометчики стали лихорадочно устанавливать свой батальонный 82-мм миномет.