Карьеристка

Татьяна просматривала бумаги, подписывала и откладывала в сторону. Даша стояла с отсутствующим видом. Татьяна несколько раз взглянула на нее. Она подписала последний документ и положила ручку.

– Даша, у тебя все в порядке? – спросила Татьяна. – Ты сегодня весь день какая-то странная.

Даша очнулась. Татьяна ждала, что она заберет бумаги и выйдет из кабинета. Но она внезапно села на стул, сложила руки на коленях и опустила голову. Помолчала немного, заправила прядь волос за правое ухо, потом за левое. Затем поглядела на часы и разгладила юбку на коленях.

– Даша, милая, – сказала Татьяна ласково. – Не пугай меня, пожалуйста. Что случилось?

Девушка подняла на нее глаза. Они были большие и тревожные.

– Виталий Владимирович пригласил меня в кино. Сегодня вечером, – она стиснула руки. – Татьяна Николаевна, я не знаю, что делать. Мне больше не с кем посоветоваться. Может, Вы мне что-нибудь подскажете?

Даша с надеждой смотрела на нее.

Татьяна ошарашено молчала. Она понятия не имела, что ответить, да и, если честно, не хотела отвечать. Что тут можно посоветовать? Беги, девочка, подальше? Интересно, куда это он собрался ее вести? На какую-нибудь эротику?

– А что вы собрались смотреть? – поинтересовалась Татьяна на всякий случай.

– Мультфильм, – ответила Даша. – «Шрек».

Час от часу не легче. Пятый «Б», третья четверть.

Татьяна поставила локти на стол, сцепила руки в замок и покусала ноготь на большом пальце.

– А ты сама-то что чувствуешь? – спросила она после паузы.

– Не знаю, – призналась Даша. – С одной стороны, он мне нравится. Он мне сразу понравился…

Ну еще бы. Мы такие перья распускали, такие песни пели.

– …А с другой – мне про него столько наговорили, что я даже не знаю, что и думать.

Татьяна усмехнулась. Ее, слава Богу, никто не спрашивал, но еще совсем недавно и у нее нашлось бы, что сказать про этого вертихвоста.

– Знаешь, Даша, он, в сущности, человек неплохой. Не злой, умный. Избалован, конечно, женским вниманием. Хотя он и не виноват, что такой обаятельный и привлекательный. Я думаю, что он порхает, как мотылек, потому что еще не встретил свою единственную и неповторимую. Как только он поймет, что нашел ее, сразу успокоится.

«Надеюсь».

– Дай ему шанс. Только… – она замялась. – Будь осторожна. Не торопись. Присмотрись к нему повнимательней и сделай свои выводы. И никого не слушай. Меня в том числе, – добавила она с улыбкой.

Даша помолчала немного, а потом сказала очень серьезно:

– Спасибо Вам, Татьяна Николаевна. Вы очень хорошая.

И вышла из кабинета.

Татьяна откинулась на спинку кресла и задумалась.

Бог ты мой, что она говорила! Призывала Дашу к осторожности, а сама с головой кинулась в пучину страсти.

Татьяна поморщилась. Звучит вульгарно, но, в сущности, верно.

Она и не подозревала, что способна на такие чувства. Как дремавший вулкан, который спал-спал и внезапно проснулся, когда никто вокруг этого не ждал.

Прав был, оказывается, Ефимыч.

Татьяна ощущала себя одновременно очень сильной и совершенно беспомощной. Она понятия не имела, как такое могло произойти. Но ведь произошло же!

Ей было страшно. Так страшно, что сводило внутренности. И в то же время она знала, что сделает все, чтобы удержать свою синюю птицу.

Лишь бы она была нужна ему.

Практически весь день она ничего не делала, только гипнотизировала телефон.

После работы не поехала в салон, а направилась домой и весь вечер носила с собой сотовый, чтобы не пропустить звонок Сергея.

Но он не позвонил.

Вторник

Он не звонил.

Среда

Он не звонил.

Четверг

Он не звонил.

Пятница

Он позвонил около четырех.

– Ты до которого часа сегодня работаешь?

– До шести.

– Тогда в шесть и ни минутой позже выходи из здания.

Татьяна сидела за своим столом и невидящими глазами смотрела в монитор. Потом встала и направилась в кабинет директора.

– Дмитрий Ефимович, я поеду домой. Ладно?

Он оторвался от бумаг и с тревогой посмотрел на нее.

– У тебя все в порядке? Ты что-то бледная как смерть. Не заболела часом?

– Нет. Не знаю. Голова раскалывается, – она с трудом шевелила губами.

– Может, у тебя давление? – спросил шеф и, не дожидаясь ответа, закричал секретарю. – Даша! Неси тонометр, детка!

После приступа Дмитрий Ефимович измерял на работе давление дважды в день – утром и вечером.

Даша измерила ей давление. Сто двадцать на восемьдесят.

– Тебя в космос можно отправлять, симулянтка.

Татьяна подняла на него измученный взор, и он испугался.

– Ну ладно тебе! Я пошутил. Не смотри на меня так. Это, наверно, в природе что-то происходит. Вечером опять дождь обещали. Собирайся и езжай домой. На сегодня с тебя хватит.

Последнее, на что у нее еще оставались силы, это позвонить Анне.

– Ань, ты извини. Давай сегодня пропустим встречу.

– Что-то случилось? – переполошилась Анна.

– Нет, все в порядке. Просто мне нехорошо. Голова разболелась.

Она на автопилоте добралась до дома, поставила машину на стоянку; поднялась на лифте на свой этаж, закрыла за собой дверь; села на кушетку в прихожей, вынула из волос заколку и заплакала.

Ей было очень жалко всех Татьян Лариных – вечно они влюбляются не в тех мужчин.