Карфаген должен быть разрушен

– Наша победа! – поправил Андриск.

Барсаба был без плаща. На его обнаженной, бронзовой от загара груди пламенела голова барса, чье имя носил он и его соплеменники.

Николай, встав на колено, снял с претора пектораль. Андриск понял его намерения. И когда Барсаба и фракийцы были шагах в двадцати, царь взял из рук старого моряка доспехи римского военачальника. И в тот момент, когда Барсаба швырнул под ноги царя римского орла, Андриск протянул фракийцу драгоценный трофей.

Барсаба приложил пектораль к своей груди, и торжествующий рев победителей потряс горы.

А потом подвели пленных. Их было человек двадцать.

– Что с ними делать? – спросил Николай.

И вдруг один из ромеев выбежал вперед и бросился в ноги Андриску.

– Ты помнишь меня, Филипп? Я тебе из коры вырезал кораблик, и меня прогнали. А тот, – он показал на ромея с бычьей шеей и руками мясника, – центурион Орбилий. Это он замучил твоего отца Персея. Он хотел отравить и тебя, но добрые люди тебя увели и похоронили другого мальчика.

Николай взглянул на царя. Он был бледен. На его лбу выступили капли пота.

– Тебе плохо, царь? – спросил он. – Принесите кто-нибудь воды.

– Не надо! – проговорил Андриск глухо. – Я старался замкнуть свою память от воспоминаний. Но вот отыскался очевидец, и всплыло все страшное, что было со мной все эти годы.

Андриск внимательно изучал лица ромеев. Видимо, никто из них не понимал эллинского. Только на физиономии Орбилия появились следы беспокойства.

– Я узнал этого негодяя. Это начальник стражи. Зверь.

Андриск сделал паузу, ожидая реакции ромея, знавшего эллинский.

И тот понял, что от него требовалось.

– Да! Да! Его поставили над нами. А потом, я слышал, его вызывали в сенат отчитываться.

Андриск кивком подозвал телохранителя.

– Этого, – он ткнул пальцем в Орбилия, с тупым изумлением уставившегося на него, – пусть отведут в Эги и содержат под строгой охраной.

– Будет исполнено. А остальных?

– Остальных продать, кроме этого, – он показал на ромея, стоящего на коленях. – Его отпусти. Должны же в Риме узнать о своем поражении.

Оставшись наедине с Николаем, Андриск сказал ему доверительно:

– Наша первая удача, но как бы мы ею ни гордились, надо думать о будущем. Теперь ромеи пошлют против нас несколько легионов во главе с более опытным полководцем.

– Но у нас будет передышка в несколько месяцев, – заметил Николай. – Надо увеличивать наше войско. Ведь многих, пришедших в лагерь, мы отослали. Теперь, услышав о победе, явятся и новые.

– Все равно одни мы с Римом не справимся. Надо не повторить ошибок моего отца. Ты мне говорил, что в Коринфе избран стратегом взамен Диэя Критолай, сын Телекла.

– Да, государь. Я слышал, что он уже давно призывает ахейцев отвергнуть союз с Римом.

– Вот наш союзник. Нам во что бы то ни стало надо договориться о совместных действиях. Я хотел бы сам встретиться с Критолаем, но это невозможно. Надо отправить в Коринф надежного человека, наделив его чрезвычайными полномочиями, и при этом о нашем посольстве не должны узнать ромеи.

– Доверь мне это дело, государь, – внезапно проговорил Николай.

– Нет! Нет! – возразил царь. – Ведь ты же мой главный друг и помощник. Через несколько месяцев могут высадиться ромеи.

– А я обернусь за месяц, – сказал Николай. – У меня есть план.

Они прошли к берегу Стримона и продолжали беседу, глядя на пенящуюся воду. Рев могучей реки заглушал звуки человеческой речи.

С птичьего полета

– Но ты мне обещал показать город, – заметил Полибий, когда Менилл повел его к гавани. – Ведь когда я был послом, я ничего не видел.

– Мои планы не изменились, – ответил Менилл, улыбаясь. – Я покажу тебе Александрию с высоты.

Он протянул руку к находящейся шагах в двухстах от гавани громаде маяка.

Полибий внимательно осмотрел маяк с подножия до вершины, вокруг которой кружились едва видимые птицы.

– Кстати, – спросил он, – я что-то не помню: кто соорудил это чудо света?

– Если бы ты спросил меня два года назад, я бы ответил: Птолемей Филодельф. Ибо надпись на основании маяка гласила: «Птолемей Филодельф на века». А теперь могу сказать – маяк построил Сострат из Книда.

– Нашли в архиве расписку о получении этим Состратом вознаграждения? – предположил Полибий.

– Вовсе нет, обвалилась известка, на которой было написано царское имя, и под ней обнаружилась надпись, выбитая на камне: «Воздвиг Сострат-книдянин ради спасения мореходов». Весь день у маяка стояла толпа, и все удивлялись находчивости архитектора.

– Великолепно! – воскликнул Полибий. – Поучительная история. Жаль, что историк Тимей не написал свой труд на известке…

– Но мы, Полибий, пришли! – перебил Менилл.

И вот уже они поднимаются по винтообразной лестнице, устроенной таким образом, что через каждые сто двадцать – сто пятьдесят ступеней имелась площадка для обзора.

На первой площадке Менилл рассказал о районе близ гавани.