Карибский рейв

— Эсминец тебя к себе не подпустит на дистанцию прямого выстрела, — сварливо отозвался Антонио, — В двадцать первом веке, Эндрю, рулят ракеты, которые будут прилетать из-за горизонта и падать прямо на твою бестолковую башку!

— Про ракеты тоже есть мысли, но это потом. В любом случае Трафальгарские битвы я устраивать не собираюсь.

— Это радует, — кивнул мне толстяк в неопрятном, застиранном капитанском кителе, — Не годится наш Баррозо для Трафальгарских битв, совсем не годится.

— А кстати, ты уже подумал насчет той задачи, которую я тебе поставил в прошлый раз? — спросил я.

Антонио поморщился, по всему было видно, что ему претит сама мысль о подчинении такому сухопутному фраеру как я, но я слазить с него не собирался. Это мой корабль, моя команда и точка. И если этому толстяку что-то в этом факте не нравится, придется от него избавиться, и чем раньше, тем лучше.

— Есть наметки, варианты разные… — нехотя ответил капитан, — Только нужны деньги и деньги не малые.

— Окей, сколько тебе нужно? — я заглянул Антонио в глаза, — Сумму озвучь! Ну?

— Да вряд ли у тебя столько найдется, — протянул капитан, — Не знаю, сколько ты привез с Омана…

— Короче, с тобой все ясно — ты просто положил хер на мой приказ и ебешь мне мозги, думая, что сможешь навесить лапши на уши, — сухо сказал я, — Так вот — нихуя у тебя не получится, ты меня понял?!

— Эй, да подожди ты, — затараторил Антонио, — Ты чего такой резкий? Такие дела быстро не делаются…

— Мда, похоже что ты нихера меня не слышишь и не понимаешь, а может и не хочешь слышать и понимать, — гнев вскипел во мне тяжелой мутной волной, — Может быть мне прострелить тебе твою жирную ляжку, чтоб ты начал ко мне относится серьезно?!

— Cono! Да остынь ты, парень, — испуганно воскликнул капитан, отступая от меня на пару шагов, — Ладно, ладно, я все понял! В течение недели я найду варианты! Доволен?! Только убери пушку ради Иисуса Христа!

Я обнаружил, что в моих ушах набатом гремит Шорох, а руку оттягивает тяжесть пистолет — и когда я успел его достать? Блядь, опять эта сука лезет под руку — еще немного и я точно прострелил бы Антонио ноги. Мне нужен самоконтроль, мне нужно контролировать свои эмоции!

Я вдохнул-выдохнул, успокаиваясь и вернул пистолет обратно в кобуру и обратил внимание, что команда Баррозо — полтора десятка мужиков с самыми разбойничьими и продувными рожами, которые я только видел в своей жизни собираются вокруг меня, медленно заключая в кольцо. В руках у морячков были разнообразные тяжелые предметы. А ведь по всему выходит, что Антонио не такой уж и плохой капитан — за полного мудака эти прохвосты вряд ли стали бы вступаться.

Я криво усмехнулся, глядя на свою команду, поднял руки над собой, и между ними бабахнула молния разряда. Матросня шарахнулась от меня как от прокаженного.

— Хорошая попытка, ребята, — громко сказал я, — Вот только мне не нужно оружие, чтоб убивать!

— А ну успокоились все! — рявкнул Антонио, — И ты тоже, отморозок! Если ты сейчас всех поубиваешь, то будешь пиратствовать в одиночку на каноэ!

Я пожал плечами и громко сказал, обращаясь ко всем:

— Если вы еще не поняли, то мы все здесь в роли жертвенного барашка! Нас натаскают, откормят, нарядят побогаче и пустят под нож мясника! Эти Стражи не будут церемониться ни со мной, ни тем более с вами — для них мы просто кучка швали, мясо для создания красивой картинки, на котором они заработают свой телерейтинг и миллионы долларов!

Я обвел взглядом всех слушателей: Антонио слушал с откровенным скепсисом во взгляде, матросы смотрели исподлобья и только Петр задумчиво кривил губы, задумавшись о чем-то своем.

— Так вот, парни, я не мясо и не собираюсь безропотно идти под нож, — закончил я свою речь, — А вы, со своим капитаном, можете и дальше ковыряться друг у друга пальцами в жопах и послушно подставить горло под нож, а можете помочь мне попробовать выбраться из всего этого говна!

Я еще раз оглядел команду — похоже, что до многих мои слова доходили, у большинства рожи стали задумчивые и хмурые. Ну и отлично, семя сомнений я уронил, а дальше, если мужики не совсем пропащие сами начнут шевелиться. Ну, а если пропащие, то мне с ними точно не по пути.

— Короче, я все сказал, думайте, решайте сами, — устало сказал я, — Я в Мать Терезу играть не собираюсь, и тех, кто будет вставлять мне палки в колеса, просто спишу нахуй с моего корабля! Да я лучше один буду пиратствовать, чем с трусливыми шавками, которые боятся собственной тени!

С этими словами я поманил пальцем за собой Петра и мы по очереди спустились по штормтрапу на мол, на котором нас уже дожидалась машина.

— А ты умеешь заводить друзей, Андрюха, — с кривой усмешкой сказал мне на русском техник, когда мы садились в машину.

— Да заебало меня вокруг этого жирного борова хороводы водить, — тоже на русском ответил я, — Этот Антонио привык быть на своем корабле царем и богом, так что я для него что заноза в жопе! Вот только нет у него больше ни своего корабля, ни своей команды, и, если он этого не поймет в ближайшее время, я его… спишу на берег!