Карибы. Ресторанчик под пальмами

Боб не имел ни малейшего представления, что значит выражение «ставить по ветру», однако увидел, как Эррол рванул веревку и подтянул парус. Кроме того, он слегка повернул румпель, и Боб почувствовал, как лодка еще больше завалилась на борт. Теперь нижний планширь оказался практически под водой, а один человек из команды подскочил к Ригби и тоже принялся лихорадочно вычерпывать воду.

— Вот это я называю «идти под парусом», — осклабившись, сказал Эррол.

«Ага, как же, — подумал Боб, глядя как лодку продолжает заливать водой. — По-моему, это называется „тонуть под парусом“», — пробормотал он себе под нос, с яростью глядя на Эррола.

— Ставь ее по ветру! — бросил Сэм, и Эррол снова подтянул грот и повернул румпель.

— Мешки с песком! — заорал Эррол.

Раски бросил пластиковое ведро и подхватил один из мешков, лежавших на дне лодки. Мешок с виду килограммов на сорок весил больше. Рыча от натуги, Раски подтащил его к ногам членов команды. Покончив с первым, он рванулся за следующим. Успокоился парень, только когда у борта, на который налегала команда, лежало целых пять мешков.

— Вычерпывай воду! — заорал Эррол Раски, и тот немедленно подхватил пластиковое ведро.

Боб, как и все остальные, перегнувшись через борт, время от времени поглядывал на берег, который, казалось, был очень далеко. По мере того как «Дерево» уходило все дальше в море, волны становились все больше. Страшно болели руки, которыми Боб вцепился в планширь.

— Мы что, в Тортолу собрались? — спросил Ригби. Боб понял, что не он единственный, кто гадает, долго ли им еще плыть в открытое море.

— Давай поворачивать, — сказал Сэм.

— Мешки, Раски! — скомандовал Эррол, и Раски принялся оттаскивать давешние пять мешков с песком обратно к середине лодки. Он сложил их поверх камней и свинцовых грузил. Дно лодки сантиметров на тридцать покрывала вода.

— Ну как, ребята, готовы? Мы поворачиваем! — объявил Эррол.

Чтобы вернуться под защиту тихой спокойной бухты Сенди-Граунд, пришлось несколько часов маневрировать. Вплоть до этого дня картина морской прогулки в воображении Боба была подернута флером романтики. Воображение рисовало капитана за штурвалом с дымящейся трубкой в зубах, пассажиров и членов команды, с небрежным видом развалившихся на палубе, а корабль тем временем тихо скользит по волнам. «Дерево» в этот образ никак не вписывалось. Внутри лодки даже толком не было пола, сиденья отсутствовали. Даже устоять на ногах было непросто. После того как Боб несколько часов провел, склонившись над водой и вцепившись в планширь, у него дико болели спина и поясница. К тому моменту, когда мой бедный муж выбрался на берег, он был измотан до предела. Ноги и руки ныли, он сгорел на солнце, и ему очень хотелось есть.

Боб сел на песок и принялся смотреть, как команда снимает парус и разгружает балласт. Сдвинув мешки, ребята принялись доставать из лодки камни и свинцовые грузила и таскать их на берег. Сняв гик, они опустили мачту и отволокли ее на песок. Сунув под киль три ваги, команда, кряхтя и сопя от натуги, вытащила тяжелую лодку из воды. Подперев досками, «Дерево» оставили на самом краю пляжа, дожидаться начала соревнований.

— До Карнавала всего неделя, — объявил Эррол. — Первый заплыв в воскресенье, но он, типа, тренировочный. Серьезная регата в понедельник и в четверг. Знаешь, Бланчард, я поставлю кое-какие денежки на «Дерево». У этой лодки очень неплохие шансы выиграть.

— Я с вами, — ответил Боб.

— До встречи, — сказал Эррол и полез в свой старый джип.

Как-то утром, когда мы отправились с Бобом в ресторан, за нами увязалась стайка горлиц. Их головы раскачивались взад-вперед со скоростью света. Я впервые заметила, что головы у этих птичек не просто коричневого цвета, а с едва заметным оттенком розового. Мы на минутку остановились, пока горлицы огибали старика, который, ссутулившись, стоял у себя во дворике и наполнял моторным маслом бутылку, вставив в нее вместо воронки свернутый лист эфедры. Горлицы что-то приветливо проворковали старику и двинулись дальше. Когда мы проходили мимо соляного озера, одна из птичек остановилась на берегу и принялась изучать здоровенного краба. Я бы смотрела на нее и дальше, но мое внимание привлекли Лоуэлл и Клинтон, бросавшие косые взгляды на высокую кокосовую пальму, росшую у нас на стоянке.

— Вот это да, — покачал головой Лоуэлл, — сколько у нас кокосов уродилось. Вы как? Кокосовое молоко пьете?

— Никогда его не пробовал, — ответил Боб.

— Там дальше по дороге живет парнишка по кличке Шкипер, — сказал Лоуэлл. — Он здорово лазает по деревьям. Хотите, я его привезу, чтобы он нам достал эти кокосы?

— Ты езжай за ним, а мы здесь подождем, — ответил Клинтон.

Через пять минут Лоуэлл вернулся со Шкипером.

— Ща вы увидите, как он по деревьям лазает, — пообещал Клинтон, — круче него вообще никого нет.