Карибы. Ресторанчик под пальмами

Вещи я упаковала в рекордные сроки. На протяжении трех дней я проводила на ногах по восемнадцать часов. Небезрезультатно. Я это поняла, провожая взглядом грузовик, выруливший с нашего двора. На грузовик был погружен двенадцатиметровый контейнер со всеми нашими пожитками. Кое-что в этот контейнер предстояло загрузить и в Майами. Несколько минут я стояла в нашей гостиной и глядела в окно. До самого леса протянулись поля, поросшие ярко-зеленой травой. За долиной, среди холмов в Дартмут-Колледж белела старинная башня с часами. Вдалеке над рекой Коннектикут величественно возвышалась гора Аскутни. Я сообщила риэлтеру о нашем желании продать дом, попрощалась кое с кем из соседей и в последний раз спустилась на машине с нашего холма, стараясь не оглядываться назад.

Накупив в китайском ресторанчике побольше снеди, я поехала на отвальную к Бетси и Гари. За долгие годы Бетси стала мне союзницей по кухне. Вместе мы пекли пироги, консервировали персики, тщательно обследовали все ресторанчики в радиусе ста пятидесяти километров.

У друзей все было замечательно. За ужином, на который я прихватила курицу с имбирем и стручковой фасолью, а также краба в соусе из черных бобов, Гари ругал налоги, а Бетси, застрявшая в шестидесятых со своими длинными черными волосами, мятой трикотажной рубашкой и башмаками на деревянной подошве, как обычно закатывала глаза. Я осознавала, что буду по ним очень скучать. Я поймала себя на том, что смотрю в окно на стадо коров, и поняла, что целый этап моей жизни подошел к концу.

— Знаешь, если мне не удастся там отыскать свежей говядины, попрошу тебя прислать одну из этих буренок, — сказала я Гари.

— Нам это раз плюнуть, — ответил он, жуя лапшу.

Мы расстались со слезами на глазах, и я поехала ночевать к своей подруге Пэт. Когда я свернула к ней во двор, на часах была уже почти полночь. Пэт меня ждала. Мне столько всего хотелось рассказать ей об Ангилье, но веки словно свинцом налились. Меня страшно клонило в сон. Ничего, поговорим утром.

— Ты можешь поверить, что я в это ввязалась? — спросила я ее на следующий день по дороге в аэропорт.

— Нет, но ты часто совершаешь совершенно неожиданные для меня поступки.

— Надеюсь, ты скоро сможешь нас навестить. Если бы ты знала, как там красиво. Наш дом немножко необычный, зато там есть лишняя спальня. Мне страсть как хочется показать тебе пляжи. Песок там белый и мелкий как мука, а народу совсем нет. Океан — потрясающего бирюзового цвета, а вода такая теплая, словно ванну принимаешь. Там есть одна бухточка, о которой практически никто не знает. Называется Кэптэнз-Бэй. Это в восточной части острова и далеко от отелей. Сначала едешь по ухабистой грунтовой дороге, которая больше похожа на козью тропу, и вдруг — пляж! А на нем — никого: ни людей, ни домов. Только песок. Прибой там посильнее, чем в других местах, а по краям пляжа — утесистые скалы, как кратеры на Луне. Они уходят прямо в воду. Волны разбиваются о скалы, накатывают на пляж, и тебе кажется, что ты осталась одна на всем белом свете.

Некоторое время мы ехали в молчании. Неожиданно я вспомнила, что сегодня днем Боб должен забирать кровать, которую мы купили на Сан-Мартине. Я представила, как он волочет ее со смешного зеленого грузового кораблика под названием «Леди Одесса», и мне стало интересно, сколько коз успело по дороге поспать на нашей кровати.

Глава третья

«Леди Одесса» была пришвартована у пирса в Блоуинг-Пойнт. Боб практически сразу разглядел кровать. Ее прислонили к высокой стене, сложенной из ящиков с пивом «Хайнекен», которые, по всей вероятности, выгрузили с корабля. Мак стоял среди толпы таксистов, кучковавшихся в ожидании клиентов в тени сосны, росшей прямо у выхода с морского вокзала.

— Собрался на юг? — спросил Мак.

— Нет, я кровать забрать. — Боб ткнул пальцем в сторону пирса. — Мне надо платить за нее таможенную пошлину?

Несколько таксистов усмехнулись, и один из них ответил:

— На Ангилье надо платить таможенную пошлину за все.

— Таможня вон там, — показал рукой Мак. — Давай, сходи, проведай этих ребят. Им и заплатишь.

— Кровать надо сдать на склад, — сказал таможенник.

— Но мне же надо на чем-то сегодня спать, — резонно возразил Боб. — Я выехал из отеля. Я думал, что можно заплатить пошлину и сразу получить кровать.

— Так не получится, — с суровым видом покачал головой таможенник. — Кровать надо сдать на склад и оформить ввоз, как полагается. На все про все может уйти два-три дня.

— Послушайте, — Боб пытался сохранять остатки спокойствия, — если я сдам кровать на склад, то мне придется спать на полу.

— Да отдай ты мужику его кровать, — раздался позади чей-то голос. Голос принадлежал Бенни. После нескольких минут препирательств, споров и угроз Бенни удалось уломать таможенника отдать кровать Бобу.

— В следующий раз все отправится на склад, — предупредил офицер, заполняя бланки и проставляя печати на каждой странице. Закончив работу, он сообщил Бобу, что таможенный сбор составляет пятьсот тридцать четыре доллара и шестьдесят четыре цента.