Карл Маркс. Человек, изменивший мир. Жизнь. Идеалы. Утопия

В силу своего революционного оптимизма Маркс был категорически против простого продолжения Deutsche Jahrbücher. «Даже если бы Jahrbücher был снова разрешен, все, чего мы могли бы добиться, служило бы бледной копией исчезнувшего журнала, а этого уже недостаточно» [5]. Руге сначала думал о выпуске памфлетов, но Маркс решительно высказался за ежемесячник как более эффективное средство пропаганды. Поэтому они с Руге решили дать практическое воплощение идее франко-германского сотрудничества, которую в то или иное время в течение двух предыдущих лет предлагали большинство младогегельянцев. Под влиянием французской мысли радикалы стали мыслить в международных масштабах – в отличие от либералов, которые из-за кризисов 1840-х годов были вынуждены придерживаться узколобого национализма. Гесс и Вейтлинг учились социализму во Франции, а Фейербах решительно высказал мысль о том, что «новая» философия, если она хочет быть эффективной, должна сочетать в себе немецкую голову и французское сердце. Маркс с огромным энтузиазмом воспринял эту перспективу: «Франко-немецкие анналы – это был бы принцип, важное событие, начинание, которое наполняет человека энтузиазмом» [6]. Фрёбель согласился опубликовать рецензию такого характера, и началась подготовка. В мае Маркс и Фрёбель навестили Руге в Дрездене; Руге согласился внести 6000 талеров, Фрёбель – 3000, и они втроем выбрали Страсбург в качестве места публикации. Ближайшее будущее Маркса теперь было гарантировано: в качестве соредактора журнала он получал жалованье 550 талеров и еще 250 или около того от гонораров.

Теперь путь к женитьбе был наконец открыт. В марте он написал Руге:

«Едва мы подпишем договор, я поеду в Кройцнах и женюсь… Не романтизируя, могу сказать, что я влюблен по уши, и это совершенно серьезно. Я помолвлен уже более семи лет, и моя невеста участвовала от моего имени в тяжелейшей борьбе, которая подорвала ее здоровье. Отчасти против ее пиетистских и аристократических родственников, для которых Господь на небесах и Господь в Берлине являются предметами равного почитания, а отчасти против моей семьи, в которой обосновались некоторые радикалы и другие заклятые враги. В течение многих лет мы с моей невестой ведем более бесполезные и изнурительные бои, чем многие другие люди в три раза старше нас, которые постоянно говорят о своем “опыте”. Как же дорого это слово нашим поборникам золотой середины!» [7]

Трудности в семье Женни усугубились с приездом ее сводного брата Фердинанда, карьерного государственного служащего и впоследствии прусского министра внутренних дел, который в 1838 году был назначен на важный пост в Трире. Возможно, чтобы избежать его влияния, Женни вместе с матерью, вероятно уже в июле 1842 года, переехала на курорт Кройцнах в 80 км к востоку от Трира. Маркс навестил ее там в марте, чтобы составить планы относительно брака.

Как только он уехал, Женни написала ему: