Карл Маркс как революционер и экономист. От рабочих кружков к незавершенному «Капиталу»

Эти рукописи не предназначались ни для публикации, ни для чтения. Это размышления Маркса в самом процессе. Так он мыслил – пером по бумаге, если кто не знает. Благодаря этой экспозиции мыслительного процесса мы можем видеть, как мыслил Маркс, – то есть стиль его мышления. Грубо говоря, modus operandi

[223] его мозгов. Там нет развития мысли. И нет обычной логики научного дискурса. Рассуждения движутся по кругам и спиралям, со смысловыми сдвигами в словах и понятиях, с такими интересными находками, как, скажем, «труд есть не-капитал», или такими любопытными силлогизмами, как «рабочий у себя, только когдаон у себя дома, следовательно, когда он на работе, он не у себя»… Это – не научное исследование. Это вообще не исследование, а поток сознания.

Ну, есть отчуждение… Да… Но ведь нужно построить на этом какую-то теорию, верно? Какую, как?.. Не просто теорию отчуждения, а такого отчуждения, чтобы виноватыми оказались капиталисты или, на худой конец, капитал. Чтобы отчуждение оказалось угнетением

. Вот над чем бился Маркс на самом деле.

Продолжение этой «научной» работы не состоялось, потому что Маркс подружился с Энгельсом. Новый друг (между прочим, уже автор работы «Положение рабочего класса в Англии») открыл ему глаза на существование теории Рикардо (капитал – накопленный труд!) и, главное, левых эпигонов рикардианства более-менее рабочего происхождения. Имена их: Томпсон, Годскин, Грей и Брей. Они-то и установили, что капитал есть еще и неоплаченный труд. А Брей также писал о базисе и надстройке почти в знакомых нам терминах (и почему нет этих имен в каноническом списке «источников марксизма»?). Позже Маркс любовно назвал этих авторов «пролетарскими противниками политэкономов». Он и сам стал противником политэкономов. В каковом качестве и начал свои занятия политэкономией. И кончил тоже. К этому «противничеству» мы еще вернемся.

Но собственные занятия наукой – это уже в эмиграции, а то, что мы находим в «Манифесте» собственно про эксплуатацию труда, есть чистый Брей да Годскин.

Борец

«Борец всегда перевешивал в нем мыслителя», – заметил Меринг. А что конкретно значит – борьба Маркса? Да мы знаем уже почти все. Для наглядности я свел в таблицу все, что мне известно о борьбе Маркса за звание главного специалиста пролетариата. Кинкель, Грюн, Беккер, Швейцер… Да кто это такие? Какие-то забытые имена… Кому они сегодня нужны?

Нам с вами они нужны, уважаемый читатель. Нам с вами. Потому что мы с вами верим в самоценность исторической памяти и не хотим, чтобы кто-то культивировал и навязывал нам историческое беспамятство. Потому что имена эти до сей минуты пребывают на страницах изданных миллионными тиражами сочинений Маркса – Энгельса такими, какими те нарисовали их 150 лет назад, оболганные и оклеветанные авторами этих сочинений и последующими комментаторами.

Не знаю, написана ли история немецкой демократической эмиграции после революции 1848–1849 гг. Если написана, то для достоверности критически важно знать, насколько авторы полагались на свидетельства Маркса – Энгельса. Если полагались, то эта история – как исторический документ – ничего не стоит. Ибо у Маркса с Энгельсом сплошная фальшь.

Для такой оценки достаточно следующих двух обстоятельств. Во-первых, все, что писали об этом периоде Маркс и Энгельс, выдержано в таких издевательских тонах, какие мало совместимы с объективностью. Особенно отличается этим рукопись «Великие мужи эмиграции». Во-вторых, сразу после революционных событий группа Маркса – Энгельса по отношению к эмигрантским кругам оказалась в изоляции. О причинах мы можем лишь гадать. Обвинения Карла Фогта дают некоторый намек. Трудно сказать, насколько они справедливы. Достаточно того, что они отражали мнение определенных кругов демократической эмиграции.

А после кёльнского процесса коммунистов в изоляции оказались уже лично Маркс и Энгельс (буквально с двумя-тремя приверженцами). Судя по косвенным признакам, многие подозревали тогда, что два друга намеренно спровоцировали арест ими же созданного Кёльнского ЦК Союза коммунистов. История и вправду темная, но не нам здесь ее распутывать. Работа Маркса «Разоблачения о кёльнском процессе коммунистов» фактически была написана, чтобы отвести подобные подозрения, но содержание ее может скорее укрепить их.