Карл Великий

Новьш моментом было также сужение Австразии и Нейстрии до масштабов прилегающих территорий и обозначение пространства между Сеной и Рейном Францией. Это название начиная с 806 года вошло в официальный языковой обиход. Непривычным было также стремление привязать проведение границ к руслу рек, чтобы таким образом предотвратить вероятные споры или в значительной степени ограничить их в связи с колебаниями прохождения границ. И тем не менее при возникновении споров между братьями по территориальным вопросам в целях примирения рекомендовалось обращаться к bori homines[81]

 или же использовать «испытание крестом», в котором Карл видел путь к отысканию истины. Эти средства «дознания», особенно Божий суд, могут показаться нам свидетельством беспомощности в основном «бесписьменной» эпохи. Однако в целях сохранения и установления мира они все больше вытесняют анархо-воинственные походы и кампании.

Альтернатива между правом на приращение выживших братьев и правом представления внуков или племянников в зависимости от их пригодности и одновременно решения знати открывала на будущее дифференцированные й и урегулирования преемства, нуждавшиеся в политическом обсуждении, в котором должны были участвовать прежде всего еще открытые элиты «имперской аристократии» (по выражению Герда Телленбаха), знать империи франков. Серьезные разногласия между монаршим решением и взглядами знати выявились впервые только в 838 году, когда аквитанцы против воли Людовика Благочестивого назначили сына скончавшегося Пипина I Людовика преемником королевской власти и тем самым покончили с амбициями его сводного брата Карла.

В любом случае не только в этой сфере непосредственного преемства «новый Константин» проявил себя умным государственным деятелем, искавшим и подготавливавшим соответственные решения, маневрируя между стародавними традициями и новыми явлениями. При этом он сознательно увязывал это с возможностью внесения в них последующих дополнений и изменений. Кроме того, еще пятнадцать последующих разделов текста Карл посвятил данной теме, за которой по праву утвердилось название «положение об исполнении». Дряхлеющий монарх не ограничился конституированием «промежуточной власти» своих сыновей как бы по образцу Святой Троицы в виде братской общины коллективного королевского правления. Для них он одновременно разработал тщательно продуманные директивы и принципы внутренней и внешней программы политических действий.

В этом предусмотренном balance of power (баланс силы власти) между равноправными братьями обращают на себя внимание шансы и риски «процесса огосударствления» на раннем этапе средневековья. Данный процесс, очевидно, не вытекал в далекий от реальности центр шизм. В контексте достаточно прозрачных структур, сосредоточенных в руках одного семейства, существовавшего рядом и вместе с другими, сложился адекватный инструментарий, который обеспечивал совместное житие разных «gentes» (родов) и «nationes» (народов). По крайней мере на взгляд Карла. Поэтому и предписания проникнуты духом внутри- и внешнеполитической стабильности. Запрещается нарушение границ соответствующего территориального образования, а также раздувание внутренних волнений, равно как и ослабление формирующихся пограничных административных округов (например, Остмарк, Фриуль, Испанская марка), которые образовывали своего рода гласис для отдельных элементов империи в целом. Этим дестабилизирующим явлениям должно противопоставить совместное содействие изнутри и активное противодействие угрозе извне.

Остальные главы посвящаются главным образом внутриполитическим проблемам, которые одновременно затрагивают основы персонального королевского правления: отказ в убежище и лишь ограниченный прием беженцев из королевств других братьев в собственное, чтобы не подвергнуть угрозе «мир и согласие» между ними. Равным образом запрещается против воли прежнего господина переход людей от одного короля к одному из его братьев или одному из представителей его знати. К этому запрету добавляются нормативные статьи по регулированию личных уз после кончины императора. Каждый «homo» (вассал) имеет право на получение «beneficia», то есть предположительно ленного надела или только земли в аренду исключительно в пределах территории своего господина и нигде более, «чтобы исключить на этой основе возникновение какого-либо скандала»! Принимая во внимание тот факт, что на протяжении уже нескольких поколений, минуя всякие границы, сложились отношения между именитыми аристократическими семействами, которые и в материальном отношении тесно переплелись друг с другом (так называемая имперская аристократия), этот раздел, надо думать, таил в себе немалую угрозу, хотя его взрывчатость смягчилась последующими вполне естественными компромиссами, ибо унаследованное имущество свободных крестьян, кстати сказать, и замужних женщин оставалось в их неприкосновенной собственности в каждом из трех королевств.