Карл Великий

Этот капитулярий общего свойства был дополнен двумя служебными инструкциями специально для королевских эмиссаров. В двенадцати или тринадцати отдельных параграфах лишь в общем виде излагаются неустройства того времени в юриспруденции, в церковном благочинии, хозяйстве и политике в твердой уверенности, что королевским эмиссарам, которым положено проявлять «достойную мужественность во всем», уже давно из собственного опыта знакомы преступные деяния. Еще раз указывается на ордалию, «суд Божий», главным образом в виде испы-?тания крестом как средства обнаружения истины. По-видимому, это диктуется небеспочвенным недоверием к распространенной традиции принесения присяги, что нередко оборачивалось клятвопреступлением.

Из второго предписания следует отметить прежде всего три его отдельных раздела, выходящих за рамки вновь упоминаемых жалоб: в связи с решением Франкфуртского собора 794 года отказ от денежных расчетов карается именем короля штрафом в шестьдесят шиллингов или телесным наказанием, а епископам, графам и аббатам, в сфере власти которых обнаруживается этот деликт, грозит отстранение от должности, если с их стороны не выражается желание противодействовать такой практике. Второе предписание требует оказания всестороннего содействия королевским эмиссарам и прочим «добрым людям» по поручению монарха. И наконец, последняя глава посвящается процессуальным моментам поведения иудеев и христиан в суде, причем христианам для доказательства достоверности их сведений, согласно салическому праву, достаточно трех свидетелей, а иудеям — четырех, восьми или семи ходатаев по собственному усмотрению. Кроме того, в этом разделе иудеям воспрещается заставлять христианина работать на себя в воскресный день. При невыполнении этого требования иудей лишается оплаты, а христианин подвергается наказанию, чтобы не подавал дурной пример другим. Откровенно антииудейский акцент в этом предписании отсутствует. Два десятилетия спустя архиепископ Лионский Агобард не раз имел повод проявлять свое несогласие в связи с проиудейской политикой Людовика Благочестивого и агитировать против нее, к неудовольствию двора и всех умеренно настроенных сил.

«СТРАШНЫЙ» 810 ГОД — ГИБЕЛЬ ЛЮДЕЙ, ВОЕННАЯ ОПАСНОСТЬ, КРИЗИСЫ

810 год стал поистине настоящим «аnnus horribilis», то есть страшным, ужасным годом в долгом по протяженности правлении императора франков. Во внешнеполитической сфере новый год начался, в общем, ни шатко ни валко, по крайней мере на взгляд так называемых имперских хронистов, которые, как и в минувшем году, начинают свой отчет с относительно подробного рассказа о политике в бассейне Средиземного моря. Наместник Сарагосы Аморес согласился признать главенство франков, правда, без подписания соответствующего акта: неудача объясняется «многочисленными привходящими обстоятельствами». В западном Средиземноморье спокойствие вновь было нарушено по вине сарацинов — они заняли сначала Сардинию, а потом и Корсику, сдавшуюся им без сопротивления. Последние успешные контратаки франков не привели к длительному избавлению островов от мавританского давления.

Между тем крупный успех записал себе в актив король Италийский Пипин, в итоге, по-видимому, заставивший пойти Византию на попятную и тем самым дипломатически примириться со статус-кво двух империй. Эта уступчивость со стороны Восточной Римской империи объяснялась, однако, насильственной смертью энергичного Никифора и связанной с этим сменой власти на Босфоре.

По свидетельству источника, король Пипин настолько был раздражен вероломством венецианских дожей, что отдал приказ атаковать поселение в лагуне с суши и с моря. По венецианским и византийским источникам, атаковавшим удалось занять вражескую территорию, а также с помощью военных кораблей высадиться на островах (предположительно из Комачо), в то время как венецианцы окопались на Риалто и Маламокко, упорно сражаясь за каждый канал. Спустя полгода после значительных потерь, причем с обеих сторон, дожи капитулировали и были вынуждены вновь признать свою зависимость от франков. Патриарх Иоанн, противник верного королю Фортуната, был смещен, и Фортунат опять занял свое место в Градо. Опьяненный собственным триумфом, Пипин направил флотилию к далматинскому побережью, чтобы умножить там счет своим победам. Однако с приближением византийских кораблей под командованием префекта Кефалонии Павла, еще в прошлом году сорвавшего планы Пипина, последний приказал немедленно приостановить операцию. Тем не менее подчинение Венеции франкам и италийскому влиянию создало предпосылку для грядущего дипломатического сближения императоров Востока и Запада, хотя хронист из Константинополя и обходит эти события стороной.