Карл Великий: реалии и мифы

В процессе самоидентификации французская корона ищет исторические аргументы в пользу своей независимости от папы и императора и находит их в особом статусе regnum Francorum

в империи Карла Великого. Это стало главным аргументом в пользу фундаментальной для становления «королевской религии» идеи о том, что король — император в своем королевстве. В «Speculum judiciale» Гийома Дюрана епископа Менда утверждалось, что все подчинены императору, кроме короля Франции, кто является «princeps in regno suo». В период противостояния папе Бонифацию VIII появилась окончательная формула — «король — император в своем королевстве» («rex imperator in regno suo»). Жан Голен называет короля «императором Франции» и берет у Рауля де Преля, своего учителя, легенду о том, что Карл Великий, отправляясь в крестовый поход, оставил в Сен-Дени орифламму и императорскую корону в знак пребывания здесь «вечной империи»: «сию инсигнию имперскую пожелал оставить во Франции в знак империи вечной, коей престол переходит к мужескому наследнику».

Именно в этой борьбе с притязаниями папы и императора приобретают особую значимость такие важнейшие объекты «королевской религии», как коронационные регалии и королевские инсигнии: все они, за исключением священного сосуда с елеем, возводились так или иначе к Карлу Великому — корона, скипетр, меч (так называемый épée Joyeuse

), орифламма, щит, лилии, крылатый олень.

По указанию Карла Мудрого в трактате «Сновидение садовника» подробно расписано, как Карл Великий определил особое место королевства Франции и почему оно и есть империя. «Королевство Франции есть часть, вышедшая из империи через раздел, сделанный Святым Карлом Великим, кто пожелал и установил, чтобы столь благородного достоинства и положения было королевство Франции и такой власти и привилегии, как и вся Империя». В этом трактате виден вклад чиновников-легистов в утверждение «королевской религии», поскольку именно юридические аргументы, используемые автором, Эвраром де Тремогоном, кажутся ему наиболее убедительными и безупречными. «Разум довольно с этим согласуется, ибо, поскольку королевство Франции было одной из главных частей империи, то эта часть столь благородная, сохранила благородство и власть другой части империи, от которой она отделилась»; «по той же причине, что другая часть империи носит имя империи, по этой же причине королевство Галлии, что было одной из самых благородных частей империи, носит имя империи, о чем мы имеем аналогии в гражданских законах, кои гласят так: если кто-то делит свой дом надвое, каждая часть будет именоваться домом сама по себе. И, следовательно, король Франции может быть назван императором в своем королевстве, ибо не признает суверена на земле, кроме Бога одного».

Кстати, это особое место Франции, идущее от Карла Великого, признавали даже германские теоретики имперской власти. Французские же теоретики не делали различия между Францией и Империей ни в церемониале, ни в письмах канцелярии, признавая власть императора над всеми, кроме себя. У французских легистов это просто не обсуждалось. В борьбе за превосходство французские теоретики апеллировали к троянскому происхождению франков, имевших королей до пап и императоров. Другим важным путем утверждения французского абсолютизма становится идея, очень близкая чиновникам короля и выглядевшая довольно смелой в этот период, о превосходстве короля Франции над императором, чей выборный характер власти лишает ее божественного и священного происхождения. Эта идея есть у Жана Голена: «порядок такой лучше устроен, что император Франции, помазанный драгоценным миром, с небес принесенным, сана своего больше достоин и родит сынов, которые вступают в отцовское наследство, как и заведено от Бога». В окончательном виде эта идея оформлена в «Сновидении садовника», где прямо говорится о превосходстве короля над императором. «Я считаю более почтенным, чтобы короли Франции именовались королями, а не императорами Франции… во-первых, потому что так привычно и так делали предшественники, ибо закон гражданский гласит, что надо соблюдать то, что было долго соблюдаемо и используемо». Во-вторых же, автор ссылается на Библию, где «вы не найдете вовсе ни в одной из частей… упоминаний об императоре. Следовательно, имя короля более древнее и более почетное, а императора — более новое… И тот, кто весь мир сотворил, именуется королем королей, а не императором императоров».