Карл XII, или Пять пуль для короля

1 мая 1714 года Карл XII выехал из Демотики в северном направлении, оставив седьмого великого визиря на пике своей успешной карьеры и благосклонного отношения к нему султана. Через неделю король уведомил Стокгольм о своем скором прибытии в Штральзувд. Перед отъездом Гротхюсен, чтобы успокоить своих многочисленных кредиторов и процентщиков, предпринял героические усилия взять напоследок у султана денег взаймы. Али-паше удалось установить хорошие отношения с Россией, Польшей и королем Швеции, и теперь Блистательная Порта могла вплотную заняться войной с Венецией. Впрочем, эта война в 1716 году поставит крест и на его карьере, и на его жизни: Евгений Савойский разобьет турецкое войско под Петервардеином, и Али-паша погибнет в этом сражении смертью героя.

Турки, пишет Бенггссон, как и другие народы Востока, не склонны долго удерживать в своей памяти эксцентричных и странных людей, имея на это свои причины. Великие визири сегодня внушали им страх и подобострастие, а наутро их головы торчали на кольях перед воротами сераля. А что такое султан? Тень Аллаха на земле — не больше, в один прекрасный день и он может оказаться в железной клетке. Достойно ли все это памяти? Всё в мире преходяще и непрочно, и только Аллах вечен и царство Его неизменно.

Но Карла XII, может быть, самого странного из всех иностранцев, которого им удалось лицезреть в своей жизни, турки запомнили надолго. В их глазах он сделал не так уж и много. Он сам был пленником султана — еще одно доказательство ничтожности власти. Но когда он уехал, они его не забыли. Они не утруждали себя анализом причин такого явления — это была для них слишком высокая и непонятная материя. Но они дали этому человеку прозвище, достойное того, кто проявляет упорство, упрямство и силу, которые может сломить лишь Бог.

Они прозвали короля Швеции Демирбашем — Железной Головой.

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

АГОНИЯ

Delirant reges, plectuntur achivi [223].

Глава девятнадцатая

ДОМОЙ!

Молодой человек. Почтенный председатель! Я напомню о человеке, очень нам знакомом...

А С. Пушкин. Пир во время чумы

Полная бездеятельность в Демотике после бурной и полной опасности жизни — разве чтение Расина или игру в шахматы можно назвать настоящей деятельностью? — наложила свой отпечаток: Карлу больше не нужно было притворяться больным — он стал им на самом деле. Европа уже потихоньку забывала его, и многие считали его погибшим. Да что Европа! Государственный совет в Стокгольме, который король оставил при отъезде из страны вместо себя, уже не рассчитывал на него как правителя государства и обратился к младшей сестре Карла Ульрике Элеоноре (1688—1741) с просьбой принять регентство в отсутствие брата. Последовало согласие [224].

Карл с беспокойством следил за тем, что происходит в Стокгольме, и, возможно, не доверяя Лёвену, Окерхъельму и Ливену, пытался понять действительное состояние дел в Швеции через Ульрику Элеонору. Сестра подтвердила сведения, сообщенные ему посланцами Госсовета: «Ничто не может исправить состояние дел, кроме собственного присутствия в стране В, К. В... ибо характер нашего положения нельзя оценить из далекой дали... Я не думаю, что совет из-за своего попустительства виноват в этом, ибо сама тому свидетельница и вижу, что они как верные мужи и подданные делали все, что было можно сделать...»

Впитавший с материнским молоком вкус к деспотической власти, Карл XII за время своего отсутствия, вероятно, позабыл, что Швецию он формально оставил конституционной монархией, а потому отправил в Госсовет сердитое письмо, в котором напомнил ему, кто является в стране истинным и беспрекословным хозяином. Особенно его рассердило решение совета созвать риксдаг, и он пообещал «этой кучке лакеев» прислать в Стокгольм свой ботфорт, повелений которого им надлежало слушаться. Впрочем, все это была шутка, гипербола, а на самом деле он уже решил про себя, что больше задерживаться в Турции незачем.