Карл XII, или Пять пуль для короля

Заглядывал Карл и в университетскую библиотеку, отношения со студентами — их насчитывалось тогда не больше 150 человек — у него не сложились. Он предложил ректору университета исключить тех из них, которые плохо успевали, не проявляли интереса к наукам, и передать их в его распоряжение. Он сделал бы из них хороших солдат. Но эксперимент не получился: во-первых, большинству студентов удалось доказать, что они вполне успевают, а во-вторых, студенты подняли бунт и из новой шведской столицы удалились в еще более глухую провинцию, так что в каролинскую армию попали всего два-три студента.

Карл увлекся математикой и механикой, но, к сожалению, у Лундского университета эти науки не были профильными. Зато король с удовольствием общался с приезжими учеными, великими шведами Кристоффером Пульхемом, обладателем титула коммерческого советника, и молодым, но уже подававшим большие надежды Эммануэлем Сведенборгом. С ними Карл XII охотно пускался в дискуссии, в частности о температуре замерзания жидкостей, и король с солдатской непосредственностью рассказывал о том, как во время сильных морозов в Польше замерзало венгерское вино и как ему приходилось разрубать его своей саблей и раздавать офицерам. Оппоненты короля — возможно, из вежливости признавали за королем достаточно широкие познания и острый ум. Пульхем потом сообщил широкой публике, что Карл обладал необычной способностью перемножать в уме большие числа, а на Сведенборга произвело впечатление умение монарха решать алгебраические уравнения без алгебры и предложение короля усовершенствовать традиционную арифметику. В основу традиционной арифметики, как известно, положено число «10», Карл XII считал и реально доказывал, что удобнее пользоваться числом «8» или «16», а еще лучше — «64», потому что оно содержит квадратный и кубический компонент и при его делении пополам можно дойти до единицы.

С этими учеными Карл обсуждал не только абстрактные науки, но и вполне конкретные проекты, такие как улучшение положения в стране, строительство сухого дока в Карлскруне и шлюзовой системы под Треллеборгом, добыча соли в заливе Гулльмаш-фьорде и некоторые другие.

Король так далеко зашел в своих увлечениях науками, что даже попробовал себя в философии. К нему в Лунд приехал гессенский посол фон Хайн, широко образованный дипломат и ученик известного тогда немецкого философа Томазиуса, В Лунде король долго и плодотворно дискутировал с послом на философские темы, а после его отъезда решил даже продолжить дискуссию заочно. От этого «опрометчивого» шага короля отговорил советник барон Фейф: советник посчитал, что письмо Карла может попасть в руки Томазиуса — того самого, который помогал Й. Р. Паткулю обосновывать свою невиновность перед шведским государством. Аргумент оказался более чем убедительным, и философский заочный диспут был задушен в самом зародыше. Фейф сохранил, однако, конспект философского письма Карла и передал его в свое время историку Нурдбергу, который поместил его в примечаниях к своей книге. Философские выкладки Карла XII под заглавием «Anthropologia physica» содержат 14 тезисов, из которых мы приводим лишь немногие;

«1. Естественный инстинкт всего живого называется страстью или наслаждением сладострастия.

2. Сладострастие бывает двух видов: сладострастие души и тела. Сладострастием души называется то, в чем не участвует тело, в то время как сладострастием тела называется то, в чем участвуют и душа, и тело.

5. Причина, по которой возобладает преимущественно одно из них, заключается в несовершенстве Природы, которая не разрешает, чтобы испытывался один вид наслаждений без участия другого; из чего следует, что одна главная страсть непременно уступает другой».

Все это похоже на Спинозу, но этого философа король читать не мог — Спиноза был безбожником, и его труды повсюду были запрещены. Какими источниками пользовался Карл при составлении своих философских выкладок, неизвестно. Возможно, что-то он узнал в ходе общения с местным философом Рюделиусом. Единственное, что наверняка можно сказать по этому поводу, так это следующее: учитывая аскетизм короля, интерес его к такому предмету, как сладострастие, — пусть даже в философском смысле — по меньшей мере необычен. Э. Сведенборг в письме шведскому историку Нурдбергу утверждал, что, если бы судьба отпустила Карлу XII несколько лет мирного правления, то из него получился бы вполне просвещенный монарх. Впрочем, замечает Б. Лильегрен, вряд ли стоит принимать слова великого шведского философа и математика всерьез: Сведенборг был большим дипломатом, не хотел портить отношения с королем и сильно преувеличивал увлечение Карла науками, — увлечение, которое, по мнению шведского историка, было для короля всего лишь развлечением.