Карл XII, или Пять пуль для короля

Сенильный французский король живо следил за перипетиями шведско-австрийских отношений и направил в Альтранштедг своего посла Безенваля с предложением совместного выступления против кесаря. Любой на месте Карла XII воспринял бы свое положение в Альтранштедте как предлог для усиления своего влияния в Европе, а его воинственный дед Кард X придумал бы десятки комбинаций и ходов, чтобы наступить кому-нибудь на хвост или щелкнуть по носу. И если бы Карл XII на самом деле был авантюристом по натуре» он так бы и поступил. Но Карл пока молчал, что еще больше возбуждало взвинченные нервы в Париже и Вене, а Лондон, встревоженный перспективой вовлечения Швеции в фарватер политики Версаля, послал в Саксонию герцога Марлборо (Марльборо, Мальбрук), сэра Джона Черчилля, который привез для Карла письмо, собственноручно написанное королевой Анной, и чуть не рассыпался на часта от грубых комплиментов в его адрес. Король успокоил герцога относительно своих дальнейших намерений и объяснил «веские» причины, побудившие его ввести войска в Саксонию. Герцог имел поручение от Петра I прозондировать возможность заключения мира с Карлом» но не сделал даже и попытки, потому что понял, что король Швеции следящий поход собирается предпринять в Россию. Об этом красноречию свидетельствовала лежащая на столе у Карла карта России. Англичанин, насколько мог, способствовал улаживанию австро-шведских противоречий и с чувством исполненного долга и еще большим чувством собственного достоинства[108]

удалился на свой остров. Из многочасовой беседы с ним Карл XII понял, что Англия в предстоящей войне с русскими ему мешать не будет. Английский дипломат Джон Робинсон так и докладывая в Лондон: «Если война с Польшей и Московитским государством закончится, то ни император, ни короли Дании и Пруссии и вообще никакой правитель в Германии не сможет сравняться с ним (Карлом XII. — Б. Г.). Все будут вынуждены склониться перед его волей, в том числе и Англия с Голландией».

Карл XII, конечно, не оставил без внимания вызывающее поведение австрийцев. В ответном послании к королеве Анне он писал, что они дают ему достаточный повод для того, «...чтобы вызвать негодование и оправдать мой шаг, если я, при отсутствии быстрого и достаточного удовлетворения, буду вынужден искать таковое в наследных землях императора». Вена поспешила выслать в Альтранштедт своего посла графа Братислава, и Карл, не привыкший к дипломатическим тонкостям, высказал ему все свои претензии к Австрии прямым и открытым текстом. Именно в данном случае он, повернувшись спиной к австрийцу, произнес вполголоса свою знаменитую фразу: «Не забывайте, что я Александр, а не какой-нибудь там торгаш!» По мнению нашего историка Е. Тарле, Карл после Альтранштедта окончательно утратил чувство реальности и утонул в облаках мании своего величия.

Австрийцы поспешно, в обстановке глубокой секретности, переправили уцелевших солдат и офицеров русского корпуса в Польшу, откуда они благополучно добрались к своим. Узнав об этом, шведы возмутились еще больше. На переговорах с Пипером Вратислав, чтобы хоть как-то удовлетворить претензий Карла, предложил ему право на расквартирование и свободный пропуск шведской армии через Силезию. Пипер холодно возразил, что у армии короля провианта хватает и без этого. Тогда Вена предложила денежную компенсацию за ускользнувших из Саксонии русских солдат и офицеров, но Пипер заявил, что ущерб, нанесенный обманными действиями австрийцев, никакими деньгами возместить нельзя. Не удовлетворило Карла и обещание Братислава принести ему официальное извинение императора. Тогда Вена пошла на уступку Голштинии Любекского епископства, для чего в это время в Альтранштедт прибыл голштинский министр барон Гёргц. Но графу Пиперу и этого было мало, он потребовал от Вены неуклонного выполнения условий Вестфальского мира и гарантий для свободы вероисповедания лютеран на территории Австрийской империи.

Это было грубое вмешательство во внутренние дела другого государства, но у императора Иосифа не было выхода, и Вена — всемогущая Вена! — пошла на удовлетворение всех требований шведского короля и тем самым испила всю чашу унижений до дна. Камергера Зобора пришлось выдать шведам, и Карл приказал посадить его в тюрьму города Штеттина. Австрия заплатила компенсацию в сумме четырех тысяч риксдалеров за убийство шведского капрала и пошла на подписание с Карлом специального договора, гарантирующего силезским протестантам свободу вероисповедания, а шведам — свободу вербовки силезцев в шведскую армию.

Согласно требованиям шведов, католической церкви пришлось возвратить протестантам 134 храма, которые они ранее отобрали в свою собственность. Силезско-протестантскую карту шведская дипломатия разыграла в полной мере и при каждом удобном случае предъявляла свой выигрыш австрийским оппонентам.