Карма фамильных бриллиантов

Она знала – влюбляться нельзя ни в коем случае, тем более в такого мужчину, как Петр. И дело, естественно, не в его семейном положении (она без зазрения совести уводила женатых мужиков из семьи, после чего бросала), а в его непоколебимой внутренней силе. Несмотря на метросексуальность, красоту и подростковую стройность, от Петра так и веяло мужественностью. Не показной, мускулатурно-щетинистой, а потаенной, первобытной, умело скрытой под безупречными манерами и интеллигентными чертами. Ева при первом знакомстве ее и не рассмотрела, обманувшись, как многие, но теперь знала наверняка – Петр не даст вить из себя веревки, как остальные козлики, не позволит обращаться с собой, словно с дрессированной болонкой… Она до сих пор помнила, как он отшил ее тогда, два года назад. Хотя безумно хотел – она чувствовала это и телом, и своим бабьим нутром, – но смог устоять. Потому что знал, пойди он сейчас на поводу у своего желания, пути назад не будет. Ева околдует его, превратит в свою игрушку, а потом выкинет за ненадобностью – с теми, кто безумно любит, всегда так происходит, поскольку они глупы, слабы и безвольны…

Ева сама была такой много-много лет назад. Но с тех пор – ни разу. Пятнадцать лет держалась, пребывая в образе Снежной королевы, лишь однажды, встретив Моисеева, дрогнула сердцем… Дрожит оно и теперь! Но Ева справится и с сердцем, и с Петром – вскружит ему голову, оставшись при этом холодной стервой. Соблазнит, уведет, влюбит, а потом бросит. Это будет ее местью! Сразу двоим – Петру и его дурочке Аньке: ему за то, что отшил когда-то, ей же за многое… И за Моисеева, и за бабку, и за сокровища, и за удачу, присвоенную себе вместе с фамильным колье!

Пока Ева смаковала свою ненависть, Гоша прошел по коридору в гостиную. Увидев Вульфа, он остановился на пороге и вопросительно посмотрел на хозяйку квартиры.

– Это Эдуард Петрович Новицкий, – представила папашку Ева. – Отец Дусика.

– Примите мои соболезнования, – пробормотал Гоша.

– Да ты присаживайся, – сказала ему Ева, указав на кресло, стоявшее рядом с диваном, на котором сидел Вульф. – Он хочет с тобой поговорить.

– Со мной? – изумился Нагибин. – А о чем?

– Я знаю, вы виделись с Дусиком незадолго до его смерти, – начал папашка. – И он уговаривал вас помочь ему вернуться на сцену, но вы отказали…

– Не совсем так. Я отказал Денису в его первый визит. Категорически!

– Я понимаю вас. Дусик был бездарен.

– Да не в этом дело! Бездарностей у нас половина эстрады. Но бездарности эти либо сказочно красивы и харизматичны, как наша Ева, либо так же сказочно богаты…

– Скорее уж не они, а их мужья и любовники, – встряла Ева. – И между прочим, я не так уж бездарна. У меня абсолютный слух и вполне приличный голос…

– Я не спорю, Евочка, – улыбнулся Гоша. – Но речь вообще не о тебе. – Он отобрал у нее стакан с виски и, хлебнув, продолжил разговор с Вульфом: – Так вот, Дусик очень постарел и подурнел. И прежний имидж романтичного мальчика теперь ему подходил как корове седло, а иного для безголосого, потасканного парня с явно выраженной гомосексуальностью я придумать не мог…

– Вот если бы у него были деньги, тогда бы вы умудрились, правда?

– Конечно. За деньги можно сделать все, только их-то как раз у Дусика не было. Поэтому я ему отказал. – Гоша вылакал весь вискарь и протянул пустой стакан Еве, чтобы она налила еще – Нагибин обожал дорогой «Роял Салют», но жмотился его покупать, а на халяву дул до окосения. – Дусик меня понял, скандалить, как раньше, не стал, а перед тем как уйти, спросил, сколько нужно денег, чтоб я за него взялся. Я честно ответил – два лимона.

– Так много? – изумилась Ева. – В меня ты один вложил.

– Сравнила себя с Дусиком, – отмахнулся от нее Гоша, уже порядком опьяневший.

– И что же Дусик? – настойчиво спросил Вульф.

– Да ничего, ушел, и я думал, что больше его никогда не увижу, но Дусик вернулся через пару недель и сообщил, что деньги будут…

– Даже так?

– Представьте себе!

– Вы спросили, где он их собирается взять?

– Конечно. Только он ничего вразумительного не ответил. Буркнул что-то себе под нос… – Нагибин наморщил лоб. – Что-то вроде «Савва поможет»…

– Савва или Слава?

– Слава! Именно Слава.

Услышав это имя, Ева напряглась. Она никому не рассказала о предсмертных словах Дусика, но прекрасно их запомнила, и вот теперь всплывает этот загадочный Слава, которого, по наказу брата, она должна найти, причем настоящего… Кто же это такой, черт возьми?

– Кто это такой? – спросила она вслух.

– Судя по всему, новый Денискин любовник, – ответил отец.

– Да, да, наверное, – пробормотал Гоша, задумчиво потеребив кончик своего длинного носа. – Батыр говорил мне, что видел Дусика в клубе с каким-то парнем. Они целовались…

– Батыр был знаком с Дениской? – поразилась Ева.

– Конечно, ведь Дусик бывал у меня. Они познакомились в первый его визит, и добряк Батыр взял твоего брата с собой в клуб, чтобы тот немного развеялся.

– Почему Батыр мне ничего не говорил об этом?

– А почему он должен тебе говорить? Вы с ним едва знакомы. К тому же друг друга терпеть не можете…