Карманный Казанова

– Если сейчас не расскажешь, как очутился в доме Горбачевой, я сдам тебя в милицию. Имей в виду, я не шучу.

Дима снял бейсболку, нахмурил лобик и непонимающе изрек:

– Какое отношение милиция имеет к моей работе? Разве я кого-нибудь обидел, обокрал, оскорбил?

– Работа? О чем ты?

– Я выполнял свои обязанности, за это мне платили приличные деньги, посему вы, мадам, напрасно пугаете меня органами.

– Кто платил тебе деньги? Говори, не юли!

– Здесь нет секрета. Деньги я получал от...

Катарина вернулась домой еле живая.

В настоящий момент ей хотелось прилечь. Прилечь и забыться... ненадолго.

ГЛАВА 15

Ночь. В огромном особняке Горбачевых витает атмосфера леденящего душу ужаса. Тишину нарушают тихие стоны Анастасии, отчаянно пытающейся позвать на помощь. Но никто не придет, никто не услышит ее – Анастасия в ловушке. Ее руки прочно связаны веревкой, во рту кляп.

Корчась на просторной кровати, Настя предприняла попытку перевернуться на живот. Безрезультатно.

Спальню освещает слабый свет абажура. Через стенку Настя слышит голосок Веруни. Вдова Дениса верещит без умолку – Настю это бесит вдвойне.

«Пусть она заткнется, господи, пусть она заткнется», – стучит в голове.

С улицы донесся звук тормозов. Анастасия трепыхается, словно выброшенная на берег рыба. Если бы ей удалось вырваться наружу, если бы она только смогла добежать до калитки!

Из ее глаз хлынули слезы.

За стеной завизжала Верочка. Затем что-то загрохотало.

Дом окутала зловещая тишина, но вскоре дверь в спальню Веры с шумом распахнулась. В коридоре послышались шаги.

– Ложись рядом с ней на кровать, – приказал Вере человек в черном одеянии.

Со связанными руками и кляпом Верочка быстро подбежала к двуспальному ложу и, испуганно моргая, пристроилась рядом с подругой по несчастью.

Человек в черном прошествовал в центр комнаты. Лицо его скрывала густая черная вуаль.

Женщины трясли головами, не в силах поверить, что видят кошмар не по телевизору, а воочию, а еще они знали, что нельзя спастись нажатием кнопки на пульте. Реальность намного опасней вымысла. Реальность может убить, растоптать, уничтожить.

Неторопливым жестом дама в черном откинула вуаль. Виолетта Сигизмундовна!

Лицо женщины было искажено злобой и ненавистью. Глаза пылали сатанинским блеском, руки в перчатках слегка подрагивали.

Когда полчаса назад мирно спящая Настя проснулась от раздавшегося над самым ухом хриплого смеха и увидела живую невредимую свекровь, то первым делом подумала, что продолжает находиться в объятиях сна. Онемев от страха, Настя не успела опомниться, как Виолетта принялась стягивать ей руки веревкой.

Насладившись видом беспомощной Анастасии, Виолетта Сигизмундовна направилась в спальню Веры.

Освободив рты невесток от кляпов, Виолетта прохрипела:

– Ну здравствуйте, мои дорогие.

Верочка взмолилась:

– Виолетта, прошу, пощади, не убивай.

– Как вам удалось выжить? – спросила Настя. – Вы же покончили жизнь самоубийством? Пустили себе пулю в лоб.

– Это ты так считала.

– Но милиция, кровь, а потом... похороны.

Горбачева скривилась.

– Похороны, говоришь? А разве кто-нибудь из вас поинтересовался, почему гроб, в котором отбывает в последний путь горячо любимая свекровь, закрыт? Нет, милочки, вам было наплевать на меня, так же как и на моих мальчиков. Думали, я в земле и теперь можно жить на полную катушку? Обломала я вам кайф. – Виолетта расхохоталась.

– А милиция, дырка в голове? – твердила Настя.

– Милиция и дырка не больше чем бутафория. За деньги можно нанять кого угодно, а за большие деньги тебе такой спектакль разыграть согласятся – мало не покажется.

– Но зачем, Виолетта, зачем?

Горбачева наклонилась над Верой.

– Гадина, ты еще спрашиваешь? Как, по-твоему, я могла осуществить месть?

– Месть?!

– Мне это нравится! Даже находясь в метре от смерти, ты продолжаешь вести себя так, будто всю жизнь прожила в монастыре.

– Виолетта...

– Закрой рот, сейчас говорить буду я. Я расскажу, как ваш замысел обернулся против вас самих. Помните поговорку: не рой другому яму? Судьба сыграла с вами злую шутку, девочки. Вы попались в паутину, которую плели для меня.

– Это ложь, ты неправильно поняла.

– Если женщина задумала совершить коварный поступок, она никогда не должна посвящать в свои планы мужчину. Мужики слабаки, я бы не доверила им даже кошелек с мелочью.

Анастасия затряслась.

– Что, Настенька, поняла, куда клоню? Ты права, сейчас самое время вспомнить дорогого Павла Евгеньевича Сурикова...

* * *

В конце сентября Виолетта Сигизмундовна вызвала Павла для серьезного разговора. Усадив врача в кресло, Горбачева отчеканила:

– Паша, мне кажется, я потихоньку схожу с ума.

Суриков как-то неестественно сжался, заерзал и, отведя глаза в сторону, промямлил:

– Абсурд.

– Нет, не абсурд. У меня начинаются зрительные галлюцинации, я вижу то, чего никак не должна видеть.

– Поясни.

– Например, вчера за завтраком волосы Веры из темных превратились в русые.

– Как?

– Молча. Я лишь на минутку вышла из-за стола, а когда вернулась, невестка сделалась блондинкой.

– Возможно, она надела парик.

– За столом? С какой стати и для чего?

Суриков предпочел отмолчаться.