Карманный линкор. «Адмирал Шеер» в Атлантике

Захваченный норвежский рыбозавод «Оле Веггер» был затоплен в Руанской гавани 26 августа 1944 года, а другой плавучий рыбозавод «Солглимт» затонул 29 июня в гавани Шербура, оба погибли от рук врага. Судьба третьего рыбозавода «Пелагос» и китобойцев неизвестна. Три рыбозавода имели общий тоннаж 35 000 тонн, и среди прочего они везли 22 000 тони ворвани, которая впоследствии очень пригодилась в Германии для производства маргарина и помогла решить проблему продовольствия. Интересно, что в то время из соображений секретности ни пресса, ни радио ничего не сообщили об этом успехе, уникальном в военно-морской истории, которого добился немецкий вспомогательный крейсер HK-33 «Пингвин» под командованием капитана Эрнста-Феликса Крюдера.

Часть третья

В ИНДИЙСКОМ ОКЕАНЕ

Глава 18

ВОКРУГ МЫСА ДОБРОЙ НАДЕЖДЫ

На календаре было 28 января 1941 года. Год ни у кого не вызывал сомнений, а вот месяц несколько смущал матросов «Шеера». В Южном полушарии стояла середина лета, и столбик термометра в тени доползал до отметки 45°. Но то было на палубе, на открытом воздухе; внизу же, в машинном отделении, термометры показывали больше 63°, и работавшие там матросы раздевались чуть ли не догола. Но даже на палубе моряков заливал пот, и, когда «Шеер» наконец-то снова двинулся в путь, они хором вознесли благодарственную молитву небесам. На этот раз «Шеер» направился в совершенно новую зону операций: южную часть Индийского океана.

Прежде чем окончательно покинуть «Андалусию», «Шеер» развернулся на 180° и, приспустив флаг, прошел мимо «Нордмарка» и «Дюкезы». Экипажи обоих кораблей и призовые команды, готовые приступить к работе, махали руками и криками желали ему удачи. На «Шеере» захрипели громкоговорители, и затем прозвучало воззвание: «Всем! Всем! Всем! В последний раз бросьте благодарный взгляд на „плавучий гастроном“».

Больше вам не увидеть его и не разгружать его яиц. Когда захваченную китобойную флотилию укомплектуют персоналом, «Пингвин» затопит «Дюкезу».

При этих словах раздался общий стон. Какая жалость, что так вышло с углем, но бункеры «Дюкезы» пустели, и вскоре холодильникам не на чем будет работать, и оставшиеся запасы продовольствия испортятся. Но до того как придет ее последняя печальная минута, в ее топки бросят все, что только может гореть, чтобы машины не останавливались: доски мостика, двери кают, крышки люков, обшивку палубы и даже пианино, которое отыскалось на борту, все пойдет в огонь. Когда «Дюкезу» было необходимо доставить в другое место, «Нордмарк» буксировал ее, чтобы не тратить на котлы драгоценного угля, но после того, как истощились все способы как можно дольше удерживать ее на плаву, наступило печальное утро 20 февраля — кстати, в этот же день на севере от Мадагаскара «Шеер» добился своего первого успеха в Индийском океане.

К тому времени на борту не осталось ни кусочка угля, ни капли горючего, и несчастная «Дюкеза» смотрелась обветшало и потрепанно. Тогда вспомогательный крейсер «Пингвин» нанес ей последний удар и отправил на дно. Но только после того, как припасами заполнили все свободные места на «Нордмарке» и «Пингвине», и в течение нескольких последующих месяцев экипажи обоих кораблей не знали отказа ни в яйцах, ни в солонине.

Тем временем «Шеер» продвигался на юг, в более прохладные районы. В воздухе уже чувствовалось дыхание Антарктики. Через четыре дня после ухода из «Андалусии» «Шеер» оказался на одной широте с Кейптауном. Фауна тоже изменилась. Первыми предвестниками южных штормов явились голуби и пара альбатросов — коричневый самец и более светлая самка с белыми крапинками. Вскоре уже восемь альбатросов следовали за «Шеером», преодолевающим бурные волны. Красивыми дугами птицы взмывали вверх на распростертых крыльях, которые имели в размахе 3 метра, а то и больше. Потом воздушное течение, поднимающееся от океана, уносило их вверх, откуда они вдруг бросались вниз, к воде, словно пикирующие бомбардировщики. А в метре от поверхности снова набирали высоту.

Пока матросы «Шеера» не привыкли к птицам, альбатросы не могли пожаловаться на отсутствие признательной публики, и один из них, бывалый самец и, видимо, вожак, выделывал свои молниеносные пируэты всего в метре от зрителей и, может быть, наслаждался тем, как они поспешно пригибали голову. Он проносился над кораблем, легко догоняя его, и потом быстро по косой линии нырял вниз между мачтами и трубой, почти касаясь палубы, и взлетал над «арадо», своим металлическим соперником, хотя конечно же «арадо» никогда бы не сравнился с ним в грации и изяществе. А иногда, подхваченный ветром, он мчался вдоль всего корабля и поворачивал в обратную сторону, чтобы снова проделать тот же трюк, бросаясь вперед стрелой или красиво паря, как будто он сам был штормовым ветром.