Карнавал

Если ты творишь то, что неизвестно? И твое искусство так и останется неизвестным? Стоит ли тогда творить?

Нужно ли делать то, что нравится тебе, зная, что никто не поймет, как оно прекрасно?

Что, если ты никогда не добьешься славы?

И что тогда?

Перестать рисовать неизвестные картины?

Альмира и Доминика слушали этот рассказ, и в конце его художник показал свою последнюю картину.

В отличие от остальных, она была черно-белой.

Разбитые маски, разбиты мечты.

Зачем творишь прекрасное ты?

На картине была изображена разбитая маска. Дорога, перекрытая сломанной кисточкой. И надпись, выведенная каллиграфическим шрифтом: «Неизвестное искусство».

— Это моя последняя картина, — произнес художник. — Больше я ничего не нарисую. Я жил ради искусства, но никто его не полюбил. Я творил, но мои картины никто не видел. Я мечтал, но не нашелся мне зритель. И мне даже жаль людей, которые не полюбят мое творение, ведь прекраснее его нет. Все хотят знать лишь то, что известно. А что, если неизвестное искусство будет ярче и красочнее, чем знаменитое?

— Моя жизнь состояла из искусства, и вместе с последней картиной она закончится. Больше никто не сможет увидеть мои картины. Я давал им шанс, но никто не смог понять меня… Я так и останусь неизвестным художником с неизвестными картинами, — прошептал художник, и свет в его лавке погас. Она закрылась навсегда, но никто не заметил этого, ведь кто запомнит неизвестного, даже если он творит прекрасное?

Как слабое пламя истины, которую никто не смог полюбить, предпочитая серое, но популярное.

А в руки Альмире попала карта, подаренная ей Писателем, и фея с Доминикой оказались на Золотой аллее.

«Золотая аллея — искусство ради славы. Первое испытание. Победитель — Филипп», — было написано на карте.

23. Последняя песня

— Итак, — указала Альмира на карту, — первое испытание закончилось, но мы в нем, увы, не победили. Еще не все потеряно. Желтый цвет испытания гласит: искусство нужно ради славы. Зная это, мы, возможно, сможем победить на следующем. Кроме того, с картой, которую дал нам писатель, мы сможем видеть, где находятся твои, Доминика, противники. Агнес — в Алом дворце, Филипп — в Золотой аллее, как и мы, Жрец скрыт под личиной… Погоди! — воскликнула она. — Это что, Амелия Каролинг? Как она может быть здесь?

Доминика устало уронила голову на руки. Ей было, если честно, совершенно все равно, победят они или проиграют, и она не разделяла такого воодушевленного настроения Альмиры.

К слову, сидели они на лавочке возле огромного здания торговых центров, справа от них бил фонтан, а слева настраивал инструмент какой-то музыкант.

— Ну, вернемся к испытаниям. Почему мы не смогли победить первый раз? — снова повторяла одно и то же Альмира. — Не знаешь? А я знаю! Нам нужно как-то заявить о тебе, и, когда все узнают о нашедшейся принцессе, слава окружит тебя, и ты победишь. Чего ты сейчас хочешь?

Меняет день за днем и ночь за ночью календарь.

И снова осень, снова листья золотые.

Увы, но не наступит для меня лютой февраль.

Забуду свои песни дорогие.

Доминика услышала начало песни. Песню, которую тихо напевал неизвестный музыкант.

— Вот что я хочу! — воскликнула она. — Остаться и послушать его.

И год, и два в ненастности момент.

И день за днем играет инструмент.

И день за днем пою я на улице пустой.

Пою я для людей, но все идут вперед,

Не слышат и меня. Куда же ты, постой!

Настал? Нет, не настал певца черед.

К слову, голос у музыканта был довольно мелодичный, бархатистый, и, как показалось Доминике (подумать только!), он был лучше, чем голос Филиппа.

Ну, если не так, то в таланте он точно не уступал этому известному певцу.

Мечта моя знакома всем певцам, что в этом мире.

Мечтали бы, чтоб их хотели и любили.

Услышать песни звук и крик оваций,

На сцене пред народом оказаться.

Мечты мои никак не могут сбыться.

Я пел всю жизнь, чтобы народу полюбиться.

Но мимо все пройдут, и слова не сказав.

Конечно, ведь смогу ли я с известностью сравниться?

Конечно, ведь, как известно всем, искусство нужно только ради славы

Но почему этот неизвестный музыкант поет, несмотря на отсутствие зрителей?

Зачем он делает это?

Но сцену я имею — та улица пуста.

И зритель не услышит мою песню.