Карнавал обреченных

— Он положил ее в правый нижний ящик письменного стола, — доверительно шептал Бакланов. — И запер ящик на ключ.

Николай внимательно слушал, кивая.

— Ты прав! Шкатулка… Я однажды видел ее у него в руках. Что в ней может быть?

— Нетрудно догадаться, ваше высочество! — подобострастно откликнулся Бакланов.

Великий князь прошелся по кабинету, успокаивая себя размеренными шагами. Потом, словно обращаясь к самому себе, заговорил:

— Зачем Константину варварская Россия, когда он благоденствует в цивилизованной европейской стране, да еще в объятиях прекрасной графини Грудзинской? Может быть, он по-своему прав, отказавшись от русского престола… Но я не Константин! Я — Николай! И я буду царствовать!

— Да свершится сие, ваше императорское высочество! — воскликнул Бакланов.

Вскочив, он преклонил колено перед великим князем, самозабвенно взглянул в его красивое, словно высеченное из мрамора лицо и заговорил, захлебываясь:

— Императору давно пора на покой, и мы ему в этом поможем. А манифест о престолонаследии я непременно добуду!

— Тише ты, бол… — Николай осекся и поднял за плечи своего верного вассала. — Ладно, я верю тебе! Мы еще вернемся к нашему разговору. А сейчас ступай!

Оставшись один, великий князь долго в волнении мерил шагами свой кабинет. Его взгляд рассеянно скользил по стенам, украшенным дорогим старинным оружием, словно ища чего-то. Нет, всё не то, не то… Круто повернувшись, он увидел в углу огромный барабан — подарок государя в день святого Николая-угодника. Глаза его вспыхнули. Вот что ему было необходимо в тот момент! Он присел возле барабана, взял палочки и стал виртуозно выбивать дробь. Лихо оторвал первое колено похода, второе колено… А потом палочки, словно сами собой, начали сначала негромко, а потом все слышней отстукивать один и тот же неприятный дерганый ритм, которому, казалось, не было конца… Под этот барабанный бой гоняли солдат сквозь строй. Сердце Николая стучало в такт палочкам, холодные синие глаза полузакрылись в экстазе. Он бил в барабан. Бил, бил, бил…

Глава 6

Где Натали?

Репнин мчался в смятении в Петербург, пришпоривая коня. Двадцать пять верст он преодолел без остановок менее чем за час. Еще раз побывал в доме Печерских и, убедившись, что Натали не появилась, вернулся во дворец. Император тут же принял его.

— Главное, спокойствие, — сказал Александр Павлович, дружески прикоснувшись к его плечу. — Сейчас вызову генерала Бенкендорфа, и он поднимет на ноги всю полицейскую управу. А вам, Кирилл Андреевич, следовало бы отправиться домой и отдохнуть. Уверен, что все разрешится благополучно.

Но князь остался во дворце ждать известий. Только к вечеру к нему обратился дежурный кавалергард и учтиво доложил о том, что государь ждет его. Предчувствуя недоброе и с трудом сдерживая волнение, Репнин вошел в малый императорский кабинет. У царя сидел представительный генерал с ухоженными бакенбардами и с такой же, как у царя, лысиной.

— Присаживайтесь, Репнин, — мягко предложил царь, кивнув на кресло.

На минуту воцарилось тягостное молчание. Александр Павлович обернулся к генералу.

— Так что вы имеете сообщить нам, Александр Христофорович?

Бенкендорф, кашлянув, рассказал, что специальный отряд, отправленный им на поиски, обнаружил в Неве обломки разбитой золоченой кареты, по описаниям похожей на карету княжны. Волной их прибило к парапету набережной, неподалеку от здания гауптвахты. Обломки были предъявлены обитателям дома Печерских — слугам и старой приживалке мадемуазель Корваль: все без исключения опознали в них карету своей госпожи. Мадемуазель Корваль сражена горем…

Генерал говорил еще что-то, потом к нему присоединился мягкий, полный сочувствия голос царя. Всё это доносилось до Репнина, словно сквозь густой туман. Он встал. Царь поднялся вслед за ним и взял его за руку.

— Кирилл Андреевич, я глубоко скорблю вместе с вами.

Репнин покачал головой.

— Она не могла погибнуть…

Царь и Бенкендорф переглянулись.

— Дорогой князь, — промолвил генерал, — на вашем месте я не стал бы тешить себя несбыточными иллюзиями.

— Но ведь ее не нашли? — перебил его Репнин.

— Увы! Тысячи людей пропали бесследно… Вспомните, что творилось!

— Всё равно не верю…

Царь покачал головой и дал знак генералу удалиться. Когда за ним закрылась дверь, он приблизился к Репнину.

— Мне понятны ваши чувства, — сказал он с искренней печалью. — Что поделаешь… Бог забирает лучших.

Репнин провел рукой по лицу.

— Благодарю за искреннее участие, ваше величество. Разрешите удалиться?

— Ступайте, князь. Говорят, что время — лучший лекарь. Помните, что у вас есть дочь. Отныне она — ваше единственное утешение.

— Вы правы, государь.

Пристально посмотрев на своего адъютанта, царь добавил:

— Когда настанет необходимость, я вызову вас.

Все плыло перед глазами. Репнин едва понимал смысл доносившихся до него слов. Постояв несколько мгновений, он собрался с силами, поклонился и вышел.

* * *