Карнавал обреченных

В его тоне было нечто такое, отчего у француженки задрожали колени. Она покорно засеменила вслед за Володей, который не оглядываясь быстро шел через анфиладу к лестнице. На площадке он остановился и повернулся к гувернантке.

— Не ожидал я такого от вас, мадемуазель! Это какие же уроки берет княжна Полина в доме известной куртизанки?

— Ваше сиятельство, месье Вольдемар, клянусь, я…

— Почему вы не известили князя? Почему не посоветовались со мной?

— Полина просила меня…

— Она — ребенок! А вы, мадемуазель, приставлены к ней, чтобы оберегать ее от неразумных поступков. Еще немного, и могло случиться непоправимое… Если уже не случилось, — добавил он мрачно.

Мадемуазель Корваль в ужасе закрыла лицо руками.

— Святая Мадонна… спаси и помилуй…

— Раньше надо было молиться! А теперь слушайте меня! Когда должен состояться очередной «мастер-класс»?

— Завтра, в три пополудни.

— Пусть Сероглазка остается дома! Если будет сопротивляться — заприте!

— Как, ваше сиятельство?!

— Очень просто: на ключ. Ваше счастье, что Кирилл Андреевич в отъезде!

— Всё сделаю, ваше сиятельство! Не выдавайте меня…

Печерский, не ответив, круто повернулся и направился к выходу. Выйдя на улицу, он сел в карету и отправился домой. Всю дорогу он вспоминал разговор с Полиной, ее голос, облик, жесты… Что-то новое, взрослое появилось в ее прекрасных серых глазах, обычно таких наивных и простодушных. Кто такой этот таинственный генерал Павлов? В Петербурге нет генерала с такой фамилией. Возможно, он из Москвы или Малороссии. Но, скорее всего, это вымышленная фамилия. Печерский сжал кулаки… Ну ничего, завтра все тайное станет явным! Встреча со счастливым соперником состоится при любых обстоятельствах. Надо только найти благовидный предлог, чтобы на день отпроситься у Шевалдина.

* * *

За полчаса до начала занятий в театральном классе Сандры неожиданно появился Бакланов. Он галантно поцеловал унизанную кольцами руку своей подруги и, приблизив к ней хищное лицо, тихо сказал:

— Великий князь доволен вами. Но хватит репетиций! Пора начинать представление.

— Что вы имеете в виду?

— Неужели не догадываетесь? Сегодня у ваших прилежных учеников должен состояться дебют! Позаботьтесь о декорациях и реквизите: темные шторы, французское вино, роскошная кровать с балдахином… Главный герой созрел для финальной сцены!

Тревожная тень пробежала по лицу актрисы.

— Послушайте, Жорж! Вам не кажется, что мы зашли слишком далеко? Невинные литературные упражнения могут окончиться для княжны потерей невинности!

— Прелестный каламбур, дорогая!

— Мне не до шуток. Мимолетная прихоть Николая Павловича может обернуться непоправимой бедой. Ему-то все сойдет с рук, да и вы тоже всегда выкрутитесь. А вот я…

Бакланов шутливо закрыл ей рот поцелуем, а потом вытащил из-за отворота мундира лист бумаги и помахал им перед ее носом.

— Что это?

— Дарственная! Этот дом теперь принадлежит вам, дорогая. Взгляните: подпись нотариуса, печати… Однако не торопитесь. Сей документ вы получите только после выполнения задания!

Он спрятал бумагу, и в тот же момент молоденькая горничная доложила о приходе князя Печерского.

— Не пускать! — одновременно воскликнули Бакланов и Сандра.

— Простите великодушно! Я известила его сиятельство, что сегодня не приемный день, но он…

Горничная не договорила. Отстранив ее рукой, князь решительно вошел в гостиную. Не замечая испуганной Сандры, он вонзил взгляд в растерянное лицо Бакланова.

— Вы? Так это вы?! Вот уж не ожидал…

Бакланов слегка смешался, но быстро пришел в себя.

— По какому праву, черт вас возьми, вы врываетесь в дом знаменитой актрисы без приглашения?

Печерский продолжал молча глядеть на него, словно не узнавая. Потом заговорил негромко, но жестко:

— С примадонной я поговорю потом. В искусстве притворства ей стоит поучиться у вас, гнусный лицедей! Так, значит, это вы назвались генералом Павловым, чтобы погубить невинную девушку?

— Вы спятили!

— Уж лучше спятить, чем узнать об этой мерзости! Вы воспользовались отсутствием князя Репнина и обольстили его дочь!

Бакланов презрительно фыркнул. Его тонкие бледные губы искривились в усмешке.

— По всему видно, поручик, что вы сами влюблены в прекрасную Полину. Но это еще не повод, чтобы оскорблять меня. Клянусь, вы ответите за это!

Последняя фраза переполнила чашу терпения Печерского.

— Подлая мразь!

Он набросился на Бакланова и, не обращая внимания на истошные вопли Сандры, вцепился ему в горло. Бакланов извивался в железных руках молодого князя, тщетно пытаясь вырваться. Его лицо побагровело, он уже стал хрипеть, как вдруг в гостиной раздался властный голос:

— Поручик! Что вы себе позволяете!

Володя обернулся и отпустил Бакланова. В дверях стоял брат императора, великий князь Николай Павлович. Все замерли, и в наступившей тишине старинные напольные часы пробили три раза.

— Господин Печерский, — холодно промолвил великий князь. — У вас имеется удивительная способность всегда некстати появляться у меня на глазах!

Володя приосанился, щелкнув каблуками.