Карнавал страсти

— Я вырос когда-то в этих местах, — ответил Владимир, — вернее, тут недалеко, в одной деревеньке жила моя бабушка. И я в детстве каждое лето проводил у нее. Это самые лучшие мои воспоминания. Бабушка умерла, ее деревня стоит заброшенная, я вырос и, более того, разбогател, объездил полмира, отдыхал на лучших курортах. И все же меня тянет и тянет в эти места. Такое чувство, — задумчиво говорил Владимир, — что здесь моя экологическая ниша. Раз в год обязательно я выкраиваю несколько дней, чтобы побывать на развалинах своего детства. С каждым годом мне все труднее вырваться сюда. Но сейчас меня так припекло, что я не выдержал, отменил все деловые встречи, рванул в Питер, взял у приятеля машину, и вот…

— У вас неприятности в бизнесе? — спросил Дмитрий.

— Слушай, давай на «ты», — предложил Владимир, — мы с тобой все-таки не на переговорах. У меня даже есть кое-что, чтобы облегчить переход к неофициальным отношениям. Тем более, неизвестно сколько нам придется тут куковать.

Владимир потянулся к бардачку, открыл крышку и достал плоскую металлическую флягу.

— У меня тоже такая дома есть, — вставил Дмитрий.

— Давай, — Владимир предоставил гостю право первого глотка.

— За тебя, — поднял Дмитрий фляжку.

5

Отличный французский коньяк сделал атмосферу в машине еще более теплой.

— Так вот ты спрашиваешь, что у меня стряслось, — Владимир наконец ответил на вопрос Дмитрия, — нет, старик, ни одна проблема в бизнесе не способна выбить меня из седла. К ним я как раз всегда готов, как юный пионер. А вот когда все рушится у тебя в тылу, это вынести гораздо труднее.

«Наверное, проблемы с женой, — подумал Дмитрий, но не решился спросить, — я читал, что жены «новых русских» очень часто начинают лезть на стены и выкидывать своим мужьям разные неприятные штуки. Впрочем, почему только «новых русских»? Большинство жен так себя ведет».

— У тебя есть дети? — спросил Владимир после того, как они второй раз приложились к фляжке.

— Да, сын, только он со мной не живет.

— А сколько ему?

— Уже шестнадцать. Самый, на мой взгляд, кошмарный возраст, — сказал Дмитрий, — такие номера отмачивает, что просто волосы дыбом встают.

— А у меня двое, — сказал Владимир, — сын уже совсем взрослый, а дочка, — тут он на несколько мгновений замолчал, — когда ей было шестнадцать, мы вообще с ней никаких хлопот не знали. Мне даже казалось, что она слишком тихая.

— Говорят, с такими потом больше всего проблем и возникает, — вставил Дмитрий.

— Так оно и оказалось. Причем, ты знаешь, она не то что была тихоней. Нет, просто у нее была какая-то своя напряженная внутренняя жизнь, в которую она никого не пускала. Ну а мы только радовались, что у нас такая девочка, считали, что делаем для нее все возможное. Ну, конечно, лучшая частная школа, потом год она проучилась в Англии. Всюду одни пятерки, и в музыкальной школе она была одной из лучших учениц. Вот только друзей у нее почти не было. Больше всего она любила быть с братом. Закончила институт, получила международный диплом, — рассказывал Владимир, — я уже собирался отправить ее к своим партнерам в Англию на стажировку.

— И что случилось? — спросил Дмитрий, теряясь в догадках.

— Самое ужасное, что я и сам не знаю, — упавшим голосом произнес Владимир, — твоего парня как зовут? — спросил он.

— Миша, — ответил Дмитрий, — а твоих как?

— Антон и Ася. Вот Ася-то и пропала.

— Как пропала? — удивился Дмитрий. — Куда?

— Никому не известно, — печально ответил Владимир, — сначала мы думали, что ее похитили, что она влипла в какую-то мерзкую историю. Но потом мы поняли, что она просто уехала от нас. Понимаешь, просто уехала, и все. Время от времени она коротко сообщает, что у нее все в порядке, а потом от нее опять нет ни слуху ни духу. И вот я думаю, — продолжал Владимир, и в его низком голосе слышалась неподдельная горечь, — что мы сделали не так, чем обидели ее, что она так легко бросила нас? Ведь у нее было все, ты понимаешь, все, что она хотела. Правда, ты знаешь, не было у нее таких уже сильных и безумных желаний. Я предлагал ей автомобиль, но она сказала — не надо. От английского университета она тоже отказалась. Одевалась достаточно скромно. Мальчики ее, кажется, вообще не интересовали. Но ты не думай, — вдруг встрепенулся Владимир, — что она была предоставлена все время самой себе. Хоть я и очень занятой человек, но всегда находил для нее время. Мы вместе ездили в оперу, говорили о книгах. Я пытался передать ей свое понимание жизни. Не знаю, удачно ли?

Дмитрий молчал. Он не знал, что тут можно сказать. Обычно в ответ на исповедь собеседника люди тут же начинают рассказывать о своих проблемах. Дмитрию эта манера казалась возмутительной. Человеку и так плохо, а ты на него начинаешь перекладывать свои беды.

— Знаешь, — продолжал Владимир, — почему я тебе все это рассказываю?

— Нет, не знаю, — честно ответил Дмитрий, — почему?