Карсон Венерианский

Быть может, мои подозрения возбудило то, что она скрылась от людей в униформе Гвардии Зани. Быть может, причиной было то, что я никогда не мог согласовать свое доверие к ней со знанием того, что она Зани. И немного потому, что Нарвон пытался так очевидно выгородить ее.

Когда я вернулся в офис Торко, кордоган, который был со мной при аресте, как раз выходил. Торко зловеще хмурился.

— Я слышал плохие доклады о твоем поведении во время моего отсутствия, — сказал он.

— Это странно, — сказал я. — Разве что у меня здесь появился враг, тогда ты можешь услышать все, что угодно, ты же знаешь.

— Сведения поступили из разных источников. Мне сказали, что ты обращаешься с заключенными очень мягко и снисходительно.

— Я не был жесток, если речь идет об этом, — сказал я. — Я не получил приказа быть жестоким.

— А сегодня ты не обыскал дом, где скрывалась какая-то женщина, как тебе было известно, дом предателя.

— У меня не было приказа обыскивать дом или допрашивать кого-либо, — ответил я. — Я не знал, что этот человек предатель, мне не сказали, в чем его обвиняют.

— Технически ты прав, — признал он. — Но ты должен научиться проявлять больше инициативы. Если кого-то арестовывают, значит, он представляет собой угрозу государству. Такие люди не заслуживают милосердия. Потом ты шептался с арестованным всю дорогу до тюрьмы.

Я громко рассмеялся.

— Этот кордоган не любит меня, потому что я поставил его на место. Он проявил непослушание, а я такого не терплю. Конечно, я разговаривал с арестованным. Что в этом плохого?

— Чем меньше человек с кем-то говорит, тем безопаснее для него, — сказал он.

После этого он меня отпустил, но я понял, что возбудил подозрения. И тут еще этот брат Лодаса с полным набором подозрений и действительно знающий кое-что обо мне, настроенный разболтать все, что он знает или подозревает, при первой же возможности. Что бы я ни собирался делать, я должен был делать быстро, если я надеюсь вообще выбраться отсюда. Слишком много пальцев было наготове, чтобы указать на меня. И было еще послание Мьюзо. Я попросил позволения на следующий день отправиться ловить рыбу и, поскольку Торко любил свежую рыбу, он разрешил.

— Только будь здесь, пока Наш Возлюбленный Мефис не покинет тюрьму, — сказал он. — Может понадобиться твоя помощь.

На следующий день Нарвона судили в присутствии Мефиса. Я был там с несколькими гвардейцами — в качестве украшения. Мы выстроились по стойке смирно с обеих сторон скамьи, где сидели Мефис, Спехон и Торко. Скамьи вдоль стен комнаты были заняты другими важными шишками Зани. Когда привели Нарвона, Мефис задал ему всего один вопрос.

— Кто твои сообщники?

— Я не сделал ничего, и у меня нет сообщников, — сказал Нарвон. Он выглядел изможденным, и его голос дрожал. Каждый раз, когда его взгляд падал на орудия пытки, он содрогался. Я понял, что он в состоянии полнейшей паники, и я не мог его за это винить.

Затем они начали его пытать. Я не стал бы описывать то, чему был свидетелем, даже если бы смог. Это не поддается описанию. Ни в одном языке нет слов для описания свирепых жесточайших зверств, которые они обрушили на эту бедную дрожащую плоть. Когда он терял сознание, его приводили в себя, и все это продолжалось снова и снова. Я думаю, что его крики были слышны на милю вокруг. Наконец он сдался.

— Я скажу! Скажу! — крикнул он.

— Ну? — спросил Мефис. — Кто они?

— Только один, — прошептал Нарвон слабым, едва слышным голосом.

— Громче! — крикнул Мефис. — Ну-ка, возьмитесь за него опять! Может, тогда он заговорит.

— Это была Тоганья З… — и он потерял сознание, когда к нему снова применили орудие пытки. Они пытались вновь вернуть его в сознание, но слишком поздно. Нарвон был мертв.

12. Преследуемые

Я отправился на рыбалку, и я даже наловил рыбы, но я не мог забыть, как умер Нарвон. Я никогда не забуду этого. И я не мог забыть его последние слова. Вместе с тем, что я видел в его доме, это давало мне имя, которое умерло у него на губах. Я хотел бы знать, предполагал ли кто-то из Зани то, что я знал наверняка. Я не только ловил рыбу, я осматривался и много думал. Я думал, что делать с Зеркой. Рисковать ли жизнью Минтепа, чтобы спасти ее, при том, что существовала значительная вероятность, что меня арестуют вместе с ней?

На самом деле ответ мог быть только один. Я должен предупредить ее, потому что она мой друг. Я обплыл вокруг тюрьмы на близком расстоянии, потому что мне было нужно знать некоторые вещи о том, что снаружи. О том, что внутри, я знал достаточно. Разрешив свои сомнения, я поплыл на берег и отправился к себе в казарму. Здесь я обнаружил приказ, освобождающий меня от службы в тюрьме. Я полагаю, что Торко нашел меня слишком мягким для его целей. Или за этим крылось нечто большее, нечто зловещее? Я чувствовал, как кольцо вокруг меня смыкается.