Карта гроз

Свинцовые тучи уже вышли на линию Клин-Наро-Фоминск, под угрозой Апрелевка, Звенигород, Истра. Перистые облака – предвестник бури – протянулись над Зеленоградом, Красногорском, Одинцово, Троицком. С другой стороны, на востоке, залпы тяжелых орудий слышны в Ногинске, Гжели; жители Бронниц и Раменского с тревогой глядят на небо и ускоряют шаг. Начинается эвакуация с улиц Климовска, Подольска, Троицка; готовятся к удару Ивантеевка, Мытищи, Долгопрудный.

О, неосторожные, беспечные дачники! Прячетесь, ибо грядет буря: по возможности не выходите на улицу; находясь в помещении, держитесь подальше от окон, не пользуйтесь электроприборами. Не укрывайтесь под деревьями; ну а если вы, безумные, в такую погоду рискуете перемещаться на автомобиле – припаркуйтесь на обочине, включите аварийную световую сигнализацию.

Враг хитер – основные силы выдвигает не сразу, бросает вперед конницу – ветер; прогноз – шквалистое усиление до 24 м/с. Ветер – притворщик, он только что ласково шелестел в кронах деревьев, обхаживал их, как женщину, и те ослабли, поддались нежности – как бережно касался он листьев! Но вдруг подкараулил момент и рванул, добрая ладонь мигом стала жесткой дланью, пригибает верхушки, и обманутые деревья трепещут и протягивают с мольбой ветки; поздно! Ветер сорвал покровы листвы, закрутил ее, забивая водостоки, и торжествует, и склоняются перед ним крепкие клены и хрупкие березы. Бешеный и грозный, стучит он в окна, гонит смерчиками перед собой пыль, и уносится дальше, в непокоренные дали, а за ним выступает армия.

Грозовой фронт похож на гигантскую волну, вот она вздымается, на гребне ее белая пена – облака, изгибается и всей неимоверной тяжестью обрушивается на город – это стремительная атака, которой невозможно противостоять. И это удивительное зрелище – новые кварталы в Химках и Солнцево вдруг начинают сиять под лучами солнца, окутываются слепящим ореолом; они – словно воины перед ордой. Стекла мечут диковинные стрелы в ряды врага, разгоняют тьму. Начинается сеча. Светлые мечи рвут врага в клочья – туча замедляет ход, закольцовывается, нерешительно топчется на месте и Николай в тревожном раздумье морщит лоб:

– Может, пронесет? Вроде сносит эту пакость вбок.

Но враг слишком силен. Туча делает резкий скачок – и гаснут окна, нет больше сил света. Стена стремительно надвигается, крушит на своем пути все беспощадно, здесь не берут пленных; мы попали в «котел», нам не выбраться! Эта туча бездонна, ее черная утроба ненасытна, она наваливается на город, как страшное чудовище, урчит, гложет высотки, и в космической глубине грозы одна за другой рождаются молнии, ветвистые, сильные; они не освещают пространство – они фиксируют его, как на фотографии; миг – и чернота раздергивает, четко проступают контуры зданий, и сразу обратно – в ночь. Этой силе невозможно противостоять. Уже пали Кунцево, Строгино, Тушино; нет более на востоке Измайлово, Новогиреево и Люблино; захвачены на севере Дегунино, Отрадное, Свиблово; покорились Бирюлево, Ясенево, Чертаново.

– Сын… – шепчет Николай. – Сынок, мы отступаем. Отступаем!

– Под превосходящими силами противника, – бормочет Олег. – Да что ты так нервничаешь, папа?

– Душно как-то, сынок.

Гигантские пространства сечет ливень. Он бьет посевы, лупит гаражи, дома, дороги превратились в полноводные реки; целые лесные массивы гнутся под напором стихии. Трещат крыши. Закрылись аэропорты, остановились поезда; автобусы не отправляются в рейс.

Прогноз: при сильной грозе возможен град, скопление воды на дорожном полотне, затруднение движения транспорта и ДТП; повреждения линий электропередач, кровель и остекления жилых и нежилых зданий. Введен «красный» уровень.

И, наконец, грянуло над Садовым кольцом, да как грянуло! Раскололось небо, погасли золотые купола в Кремле и Замоскворечье. Опустели бульвары, гигантская метла прошлась по Моховой и вымела людей с Манежной и Красной площади. Николай зачарованно приник к экрану – вся Москва усыпана точками молний, ни одного района не осталось, где бы не бушевала стихия. За окном мчатся какие-то белесые струи, ни зги не видно; и, действительно, начинается град – это шрапнель грозы, горстями рассыпается по подоконнику.

– Все, парень. Мы проиграли, – говорит с горечью отец. – Проиграли! Смотри: накрыло всех. Проклятье!

Николай смотрит на карту и видит, как на город надвигаются следующие волны циклона – Москва стала воронкой, сюда стягиваются неисчислимые полчища врагов извне; вот следующая цепь огней проходит пустую, вылизанную дочиста Шаховскую, группы диверсантов орудуют под Коломной, Серебряными прудами, захватчики добивают Воскресенск и Ликино-Дулево, буйствуют в Красноармейке, Яхроме – нечем сражаться и некуда бежать, гибель, гибель со всех сторон. Все поглотит пришедшая тьма.

– Папа? Да что с тобой, отец?

– Все пропало, сынок, – хрипит Николай, выражение его лица ужасно, глаза выкатились, капли пота выступили на лбу. – Все пропало!

Испуганный сын глядит, что-то быстро соображая, и дергает быстро к себе клавиатуру.