Карта на коже (ЛП)

— Я не хотел вдаваться в подробности, но раз уж ты настаиваешь… Слушай внимательно и постарайся понять, — Козимо потер лоб. — Есть одна школа мысли, утверждающая, что существуют все возможности для любого действия или решения.

— Ты имеешь в виду… — начал Кит.

Козимо поднял руку, останавливая его.

— В твоем примере у тебя был выбор: пойти на матч или пойти по магазинам. Вот эта школа считает и то, и другое возможным, более того — реально существующим. Допустим, ты решил пройтись по магазинам — это твое сознательное решение, и оно становится реальностью. Но, с точки зрения внешнего наблюдателя, существует мир, в котором ты все-таки отправился на стадион. Просто и то, и другое произошло в разных мирах.

— Вот это да! — выдохнул Кит, пытаясь осознать своими непривычными мозгами грандиозные последствия этой идеи.

— Я же не говорю, что так и есть, но мысль интересная. — Козимо осушил свою кружку, вытер губы рукавом и встал. — Готовы? Тогда вперед! Tempus fugit! {Время не ждет (лат.)}

Из «Золотого Креста» они вышли на Корнмаркет-стрит. Солнце село, однако небо еще хранило закатный свет. Быстро надвигались сумерки и на улицах сгущались тени, делая их еще темнее. На глазах нескольких бродячих собак они дошли до перекрестка, и Кит неожиданно ощутил, как волоски на руках зашевелились и встали дыбом.

— Вот-вот, — одобрительно заметил Козимо, — это перекресток Оксфорд Лейс. Я тоже его чувствую.

— Но я ведь никогда раньше такого не замечал, — удивился Кит.

— Замечал, конечно, — заметил прадед, — просто не понимал, что это значит, потому и не обращал внимания.

— Это хороший знак, мой юный друг, — сказал сэр Генри, постукивая тростью. — Он означает, что ваша чувствительность растет.

Они продолжили путь по Крайст-Черч и вскоре оказались возле полузакрытых ворот. Два факела горели рядом с будкой швейцара.

— Сэр Генри Фейт с гостями желает видеть казначея Кейкбреда, — возвестил Козимо.

Швейцар — коренастый мужчина средних лет, одетый в просторные бриджи до колен и толстые шерстяные чулки, запахнул куртку и поправил на голове черную шляпу в форме перевернутого горшка. Он оглядел всех троих, узнал лорда Каслмейна, и забормотал: «Благослови меня Господь! Конечно, сэр, сию секунду, сэр! Следуйте за мной, пожалуйста».

Он взял один из факелов и повел гостей за угол, во двор с недостроенной крытой галереей. В конце мощеной дорожки стоял маленький домик. Швейцар постучал в дверь, тут же последовало приглашение войти. Появился слуга, уяснил, в чем дело и очень скоро вернулся с казначеем, невысоким мужчиной с седой бородой, но без усов. Лысую голову казначея покрывала мягкая шапочка без полей из красного бархата. Кланяясь гостям, он сдернул ее с головы.

— Добро пожаловать, сэр Генри. Рад видеть вас снова. Чем могу быть полезен в этот прекрасный вечер?

Сэр Генри поблагодарил швейцара, взял факел, передал его Козимо и кивком отпустил служителя.

— Добрый вечер, Симеон. Мы вас не побеспокоим, только сопроводите нас в часовню.

— Никаких проблем, сэр. — Казначей юркнул обратно в комнату и вернулся со связкой ключей. — Сюда, джентльмены, пожалуйста.

Перед часовней Симеон Кейкбред выбрал на кольце большой железный ключ, отпер дверь и повел их вниз по винтовой лестнице. Отпер вторую дверь и почтительно пропустил посетителей. Как только глаза Кита привыкли к полутемному помещению, он увидел, что они оказались в сводчатой комнате с узкой оконной решеткой высоко под потолком. В шестиугольном помещении пахло пылью и старостью, но было сухо. Вдоль стен стояли ряды обитых железом сундуков разных размеров — от обувной коробки до здоровенных, размером с саркофаг. В центре комнаты помещался низкий столик с большой свечой в медном подсвечнике.

— Прикажете зажечь свечу, милорд?

— Спасибо, Симеон, нет необходимости. Мы позаботимся о себе сами, если не возражаете. Мы недолго пробудем.

— Тогда я оставлю вас, сэр Генри. — Он вручил его светлости небольшой ключ и удалился.

— Окажите мне честь, друг мой, — сказал сэр Генри, протягивая ключ Козимо. — В конце концов, это ваша карта.

Козимо передал факел Киту, подошел к одному из сундуков и некоторое время возился с замком. Раздался щелчок, и тяжелая крышка поднялась на тугих петлях. Козимо засунул руку в сундук, покопался там и вытащил сверток из грубой ткани. Вернувшись к столу, он развернул покровы и достал пергаментный свиток, перевязанный черной атласной лентой. Развязав ленту, он осторожно развернул свиток.

Кит подошел ближе и поднял факел над столом.

В мерцающем свете перед ним предстал пергамент странной формы, примерно пяти или шести дюймов в длину и десяти дюймов в ширину. Пергамент был испещрен странными маленькими символами — их были десятки, только они не имели ничего общего ни с буквами, ни с географическими символами. Кит не узнал ни одного.

— Это и есть карта? — спросил он.