Гераклион

Картак

Пролог

Подвалы храма Озо города Пеликана, Ховеин Данн. Время неизвестно…

— Ух ты! Это что-то интересное! — Молодой парень в невзрачной серой хламиде развернул старый потёртый свиток. — Так-так… Здесь что-то написано. Ммм… «Книга пророчеств. Глава двадцатая. Воззвание к богам»….

— О, это действительно интересно! Ты нашел одну из страниц книги пророчеств нашего ордена. — Проскрипел замшелый старик в еще более невзрачной серой хламиде, которая была настолько потерта и покрыта пылью, что становилась похожа на нарост из такого же пыльного и серого каменного пола. — Не убирай далеко. Нужно будет потом сверить ее с новым писанием.

— Что-то не пойму что здесь написано. Вроде на людском языке, но все равно чепуха получается. — Парень недоуменно перевернул свиток вверх ногами и снова попытался прочесть.

— Ну-ка дай взглянуть. — Старик протянул руку и аккуратно взял старый свиток — Оооо… Это же божественный язык! Хэх, еще бы ты смог прочесть, — усмехнулся он, — вас еще такому не учили. Кхэ-кхэм… Сейчас я переведу. Так. Записано со слов блаженного Оретто, 344 год от Исхода…

«К нам придут издали две заблудших души. Уж поверьте мне, старому тосзу.В миг паденья дорог ты пусти на порог о великая дочь Алиоса.Пусть блуждают во тьме, но найдут путь к себе. Покажи им искатель Дияно.Заплети их судьбу в паутину одну ты прядильщица жизней, Цирана.Их дела не видны, но велики они. Это ж правда, могучий Мамли?

Дверь закроют туда, где лишь смерти орда. Ты прости, Грикс, меня, не губи…Пропустите в острог, Мрак и Свет, в ваш чертог. К вам взываю, к Этону и Этне.Или гибель, иль дом обретут там вдвоем те заблудшие малые дети…»

— Ничего не понял. — Пробурчал молодой парень, почесывая нос. — Стих какой-то… Это даже на пророчество не похоже. Почему его записали в такую книгу?

— Молод ты еще. — Ухмыльнувшись, старик протягивает свиток парню. — На держи.

— Молод не молод, все равно чепуха. Стихи не записывают просто так в книги пророчеств. Да и кто этот Оретто? Я раньше о таком не слышал.

— Блаженный Оретто когда-то давным-давно был помощником настоятеля в одной из церквей епархии Ведающих. Ты ради любопытства загляни в книгу Знамен. Там все значимые персоны епархий записаны еще с доисходовых времен.

— Вы наверно шутите? — Недоумение так явно отразилось на лице парня, что можно было писать картину. — Как блаженный мог написать такое?

— Блаженным Оретто стал не сразу. После своего первого видения он начал заикаться и терять связь с реальностью. Это произошло настолько стремительно, что его даже не успели лишить сана. Только через год спохватились. К тому времени Оретто уже почти не мог говорить связно… Да и не нужно это было блаженному.

— То есть этот стих он написал когда был нормальным? Но я все равно не пойму почему…

— Оретто был неграмотен. — Перебил старик парня. — В те времена очень небольшое количество людей владели грамотой. Даже как видишь среди высоких чинов находились неграмотные. Так что этот «стих» как ты выразился был записан после того, как Оретто перестал разговаривать.

— Но как это возможно?

— Когда его посещали видения, он говорил четко и ясно. Вот только его голос был совсем не его. И язык на, котором он говорил, был не людским. Теперь понимаешь, почему этот «стих» записали в книгу?

— Не совсем. Это можно было записать в книгу Мудрости или еще в какую… Почему в пророчества?

— Эх, молодежь… Надо будет найти толкование к этому творению. Только потом, ближе к ужину. Сейчас давай-ка разберемся со всем этим. Мы и так добрых полчаса не тем делом занимаемся.

Старик принялся за разбор макулатуры, которая была навалена кучей на огромном деревянном столе. А парень, хмыкнув, снова развернул свиток с пророчеством Оретто и, обходя стол, попытался его прочесть.

— Язык сломать можно… — Пробурчал он, настраиваясь проговорить хотя бы первую строчку. — Куэнесизээ аньио эолинастэйо…

— Что ты делаешь?!!! Прекрати сейчас же!!! — Старик, который казалось передвигается только держась за стеночку, неожиданно подскочил к парню и вырвал из рук свиток. — И чему вас только учат в семинарии? Нельзя читать вслух божественные письмена! Это же магия! Божье слово!!! Одно неправильное ударение, перепутанный слог и все — катастрофа!

— Я…. я… я не знал. — Ошеломленный такой отповедью парень стоял и смотрел на старика, который прижимал к груди бумагу.

— Не знал он… — Буркнул тот и, развернув свиток, посмотрел на строчки. Глаза старика стали расширяться.