Картер побеждает дьявола

3 августа, в пятницу, гроб с телом Гардинга стоял в вестибюле «Палас-отеля». Сперва произошла заминка: единственный флаг, который отыскали, чтобы положить на гроб, висел перед гостиницей с 1913 года и превратился в выгоревшую тряпку, негодную для скорбного случая. Наконец нашли другой флаг. Начали прибывать венки от местных, общенациональных и зарубежных государственных деятелей. К вечеру вестибюль утопал в цветах, служители гостиницы вынуждены были ставить их у подъезда. К утру цветы, одиночные, в букетах и даже в дорогих вазах, заполнили весь квартал. Говорили, что глубоко вздохнуть у «Палас-отеля» – значит ощутить благоухание рая. Еще несколько недель в центре Сан-Франциско можно было в туманную погоду различить слабый аромат роз, потом он рассеялся окончательно.

Поезд, на котором Гардинг совершал «Турне понимания», превратился в погребальный кортеж. Локомотив и три вагона убрали траурными лентами. Гроб поместили на уровне окон, чтобы люди на вокзале могли снять шляпы и попрощаться с президентом.

Вскоре Гардингу предстояло прослыть худшим президентом в американской истории, а его имени – стать синонимом продажности и корысти. Однако сейчас, когда поезд отъезжал от перрона, мальчишки бежали следом, пытаясь коснуться президентской эмблемы на вагоне, чтобы сохранить память о сегодняшнем событии.

Предполагалось, что поезд помчится на всех парах, дабы прибыть в Вашингтон на траурную церемонию, после чего гроб доставят для захоронения на родину президента – в город Мэрион, штат Огайо. Однако состав еще не выехал из Сан-Франциско, как стало ясно, что Америка не отпустит его так быстро. Вдоль путей стояли люди с зажженными свечами, они выкрикивали соболезнования вдове и пели «Ближе, Господь, к Тебе». Миссис Гардинг распорядилась, чтобы поезд замедлил ход – пусть все желающие увидят гроб, коснутся вагона, помашут ей рукой, пусть она снова и снова слышит слова гимна.

Весть о поезде облетела страну. Семьи, живущие далеко от железной дороги, ехали всю ночь, невзирая на плохую погоду, чтобы проводить гроб. В Иллинойсе восьмидесятишестилетний старик говорил всем и каждому, что пережил пять президентов и это его последний случай увидеть нечто подобное.

Вскоре мальчишки придумали класть на рельсы монетки, а когда поезд проедет, забирать блестящие расплющенные кругляшки. Кто-то обнаружил, что два гвоздя, положенные на рельсы, сплавляются в подобие креста. Весть распространилась по телефону, телеграфу и радио. В каждом городе фермеры надевали воскресные костюмы, горняки оттирали лица и мыли головы, церковные хоры выстраивались вдоль путей и репетировали «Ближе, Господь, к Тебе», владельцы скобяных лавок выкатывали к железной дороге бочки с гвоздями, чтобы делать кресты.

Однако прежде, чем выехать из Калифорнии, поезд должен был миновать Кармел, где через ущелье перекинут железнодорожный мост. Машинист дал гудок, и на холме неподалеку слониха Таг затрубила в ответ, прежде чем вернуться к поискам сельдерея, апельсинов и других вкусностей, которые Картер спрятал для нее в ветвях эвкалипта.

Акт I

Метаморфозы. 1888 – 1911

Я частенько сидел за столом с безруким скрипачом Унтаном, который передавал мне сахар, а толстуха Большая Кэти сдвигалась к краю стола, освобождая побольше места для бедной «окаменелой девушки» Эмми Шеффер.

Гарри Гудини

Хорошо известно, что на сцене иллюзионист не чувствует мучений – возбуждение прогоняет все чуждые ему чувства; голод, жажда, жара, холод, даже болезнь отступают перед экзальтацией, хотя позже возьмут свое.

Робер-Уден

Глава 1

Он не всегда был великим иллюзионистом. Порой он называл себя магом в седьмом поколении, прапраправнуком кельтских кудесников, порой уверял, будто долгие годы учился у восточных мудрецов. Однако его пресс-релизы никогда не сообщали правды: когда Чарльз Картер Четвертый впервые познакомился с ремеслом фокусника, оно было для него не забавой, а средством выжить. Почти все иллюзионисты начинали в детстве. Келлар,[5] Гудини, Тёрстон и многие другие обрели призвание во время болезни, когда родственники дарили им наборы для юных фокусников, чтобы не скучно было лежать в постели. Иное дело Картер. Свой первый фокус он показал в пустом заснеженном доме в возрасте девяти лет.

Дом не всегда был пустым. Картер вырос в Сан-Франциско, в доме 3638 по Вашингтон-стрит. Трехэтажное здание в итальянском вкусе выстроили в 1874 году для русского консульства. Однако в следующее десятилетие пушная охота шла плохо, и русские не смогли платить по закладной. В дом въехал мистер Чарльз Картер Третий с молодой супругой.