Картер побеждает дьявола

Дьявол принялся описывать пальцем расширяющиеся круги. Платок разматывался, потом принялся расти. Публика не сразу поняла, что происходит, а когда поняла, ахнула. Альберт кружил платком, пока тот не стал размером с полотенце, потом с простыню. Картеру пришлось попятиться, потому что шелк вырос до размеров палатки, которая накрыла Дьявола с головой, но всё равно продолжала вращаться. Края мели по сцене, но всё медленнее и медленнее, потом начали подниматься, подниматься, подниматься – и под ними оказалась карусель. Шелк превратился в шатер над каруселью, у которой было четыре сиденья: два в форме зебр, два в форме медведей. На каждом ехала красотка в расшитом блестками платье. Они держали бокалы с шампанским, смеялись, гладили взбитые волосы и страстно вытягивали губки.

Карусель остановилась. Хористки слезли и, держась за руки, встали рядом с Дьяволом. Карусель увезли. Теперь вся сцена была черна и пуста, если не считать артистов.

Дьявол величаво повел рукой. Он свой фокус показал. Настал черед Картера.

– Значит, я должен сделать что-то более эффектное, чем материализовать карусель с двумя зебрами, двумя медведями, четырьмя красотками и шампанским?

Дьявол покачался на пятках и потер руки.

Картер щелкнул пальцами. Это было совсем простое движение, его не сопровождали фанфары или вспышки света, но через долю секунды на сцене оказался слон.

Это было настолько потрясающе, что вскрикнули даже музыканты. На репетициях иллюзия не казалось такой фантастической. Только что сцена была пуста, и вдруг – слон!

Ледок стоял в зрительном зале, крепко обхватив себя руками, и не дышал. Когда публика разразилась криками, он выдохнул.

Зрители свистели, топали ногами, смеялись в голос. Многие фокусники демонстрировали исчезновение слона – но появление? Картер спросил у зала: «Кто предпочитает карусель?» Аплодисменты звучали по-прежнему. «Кто предпочитает слона?» Снова послышались свистки, публика захлопала с удвоенной силой.

Хористки отошли от Дьявола и приникли к слонихе. Картер сказал Дьяволу:

– Отлично. Слон победил. Доброй ночи, – и повел девушек и Таг за кулисы.

На сцене Дьявол исходил злостью. Оркестр заиграл отрывок из «Дон Жуана в аду».

Картер вбежал за кулисы. Когда Таг проходила мимо Фебы, та протянула руку и погладила слоновью шкуру.

– Хористочек можешь оставить себе, я буду сегодняшнюю ночь коротать с Таг.

Осушив стакан воды, Картер сказал:

– Знаешь, это полный крах, я просто не вылезу из долгов по гроб жизни, но… как здорово. Я просто кайфую. Я нашел ритм, в котором надо работать, это потрясающе. Я еще ненадолго уйду, а потом всё. Я сказал, как мне здорово? Господи, что я мелю без остановки. Скажи мне что-нибудь.

Она улыбнулась.

– Ты – милый.

– Я тебя люблю, – произнес он. Слова выпорхнули сами собой, как голубка из рукава. Картер не мог забрать их обратно, поэтому дышал медленно, стараясь, чтобы пауза выразила нежность. Прошло несколько секунд. – Ты слышала…

– Да. – Она потерла руки, как будто он прищемил ей палец.

– Есть разные варианты ответа. «Проваливай на все четыре стороны», например. Могу подсказать еще.

– Я не хочу так тебе говорить, но… давай потом.

– Конечно.

Оставался только один эффект, заключительная иллюзия, о которой весь Сан-Франциско говорил следующие несколько дней. Видевшие рассказывали не видевшим, и те, много лет спустя, уверяли, будто сами были на представлении. Разумеется, каждый говорил свое, и неудивительно, что составленные со слов очевидцев внутренние полицейские отчеты пестрели вводными словами.

Когда Картер материализовал слона, Дьявол пришел в ярость. Он принялся жонглировать тремя маленькими человеческими черепами, которые вспыхивали в воздухе. Оркестр играл «Мефисто-вальс», сцена погрузилась во тьму, черепа взлетали всё выше и выше, Дьявол делал грубые жесты, с его пальцев срывались искры и струи огня.

Горящие черепа взлетали высоко над аркой просцениума. Никто не заметил, как это произошло, но внезапно оказалось, что Дьявол жонглирует двумя черепами, затем одним, и, наконец, руки его остались пусты. Джеймс, с рюмкой коньяка в руке, стоял на переходном мостике рядом с бутафором, который длинным сачком ловил горящие черепа и складывал в таз с мокрым песком.

Покуда публика любовалась пиротехникой, за антрактным занавесом рабочие воздвигали посреди сцены исполинское сооружение высотой с одноэтажный дом – деревянную лестницу, ведущую на эшафот, застланный черным бархатом.

Картер встал за кулисами, набрал в грудь воздух и выдохнул. От грима щипало глаза. Он посмотрел вверх, увидел Джеймса на переходном мостике, помахал рукой и даже прошипел: «Джеймс!» в надежде, что тот помашет в ответ. Однако Джеймс смотрел в другую сторону: он забавлялся последними выходками Дьявола, который сперва распечатал колоду сувенирных карт с портретом Картера и сжег ее дотла, а потом, переигрывая так, что зрители зашлись от смеха, изобразил целую пантомиму: распилил воображаемое пианино и победно вскинул руки – вот, мол, какой я молодец!