Картер побеждает дьявола

– Конечно, – отвечал Гудини с легким поклоном.

Картер протиснулся через толпу. Слово «нет» выпило из него все силы. Нужна была минутка подумать. Какой кретин отказывается от столь необходимых денег? Отец бы его убил. Аннабель с тревогой смотрела на клетку.

– Не понимаю, – сказала она. – Я с ним говорю, пытаюсь успокоить, а он всё ходит. Что-то его мучает.

Малыш снова горестно зарычал, на мгновение закрыл глаза, прошел в одну сторону и повернулся, стуча когтями по железному полу. Картер обошел клетку, разделенную пополам перегородкой. Внизу был встроенный поворотный круг, чтобы Мистериозо в львиной шкуре мог поменяться местами со львом. Шкура лежала в скрытой от глаз половине клетке, где обычно прятался Мистериозо.

Убедившись, что Малыш не может попасть за перегородку, Картер залез внутрь.

– Эй! – Аннабель, придерживая подол, залезла следом. – Чего ты тут делаешь?

– Хочу узнать, отчего рычит лев. – Он поднял шкуру – настоящую, пахнущую формальдегидом и гримом – и поглядел туда, где резиновый пол соединялся с перегородкой.

Аннабель присела рядом на корточки.

– Мне понравился твой номер.

– Спасибо. Меня за него уволили.

– Да, но, согласись, оно того стоило. Тебе приятно было его показывать?

Картер удивленно поднял глаза.

– Как-то не подумал. Да, очень, только теперь стыдно. – Аннабель промолчала – никаких ехидных замечаний типа «легкая добыча», и Картер продолжил: – А тебе нравится драться каждый вечер?

– Ага. А почему Гудини еще здесь?

– Хочет купить «Шантаж».

Аннабель глянула на Гудини, который как раз шел к ним, и прошептала:

– Не уступай слишком легко.

Картер провел рукой по резиновому ковру и сказал внезапно упавшим голосом:

– Не может быть.

– В чем дело?

Картер внимательно прислушался. Малыш ходил по своей половине клетки, стуча когтями по железу. Дальше можно было не искать – теперь ясно, отчего рычит лев. Картер сел. Подошел Гудини и взялся за прутья клетки.

– Картер, не думайте, что, уйдя, заставите меня поднять цену. Вообще-то я думаю, что хватит и семисот пятидесяти.

– Взгляните, Гудини, вас это может заинтересовать.

– Что?

Картер объяснил, что его долго мучила загадка: каждый вечер, пока Мистериозо, одетый в львиную шкуру, прятался за перегородкой, лев, по другую сторону, рычал.

Гудини хохотнул.

– Тоже мне загадка! Голосовая или визуальная команда…

– Нет.

– Или… – Гудини отошел, сравнивая две половины клетки. – Господи, – пробормотал он и нагнулся, потом снова взглянул на Картера. Кровь бросилась ему в лицо. В следующий миг Гудини обернулся и закричал рабочим: – Освободите его! Освободите Мистериозо сию секунду!

Тут и Аннабель заметила:

– Эта сторона какая-то не такая… Да тут резина! А с другой стороны пол железный…

Удивительно: она оказалась зорче Картера и нашла – теперь, когда знала, что искать – две пары проводов, отходящие от пола. Достаточно было их соединить, и…

Аннабель сказала:

– Он бьет Малыша током. Каждый божий день. Сволочь!

Она выскочила из клетки. Картер тем временем додумывал остальное: лев мечется, поскольку знает, что на сцене его ударят током, а сегодня пытка оттягивается.

Мистериозо, освобожденный наконец от цепей, с трудом поднялся на ноги, потирая окровавленные запястья. Рабочие отвернулись от него, словно школьники от наказанного учителем дурачка. Гудини, на голову ниже Мистериозо, схватил того за лацканы и встряхнул.

– Вам конец, Мистериозо! Слышите меня! – Гудини было что сказать еще – делая кому-нибудь выволочку, он всегда говорил пространно, но именно этих слов Картер не ожидал. Сильно грассируя, Гудини произнес: «Puisque toutes les cr'eatures sont…», но договорить не успел – рыжий вихрь вырвал Мистериозо из его рук и повалил на сцену.

– Трус! – кричала Аннабель, придавив руки Мистериозо коленями. – Трус! – Она поочередно ударила его сначала правым, потом левым кулаком, после чего перешла на оплеухи. Голова Мистериозо моталась из стороны в сторону.

Картер и Гудини стояли рядом, готовые остановить ее, но ни тому, ни другому почему-то не хотелось вмешиваться.

– Трус! – Аннабель схватила Мистериозо за уши и ударила головой о доски.

Гудини крикнул:

– Да, вы трус! Вы нарушили кардинальное правило и не вправе больше выступать в качестве иллюзиониста. Я исключаю вас из Общества американских фокусников! – и так далее в том же духе. Картер никогда не слышал, чтобы кто-нибудь называл правила Оттавы Кейса кардинальными, однако сейчас было явно не время для расспросов.

Он подошел ближе и тихо позвал:

– Аннабель…

Та, не отпуская Мистериозо, подняла лицо – зеленые с золотом глаза горели яростью – потом встала и последний раз пнула лежащее тело.

– Живой, – разочарованно произнесла она, тряхнула правой рукой, пососала палец и со словами: «Мне нужен лед» пошла прочь, тяжело дыша.

– Пылкая особа, – заметил Гудини, как только Аннабель вышла со сцены. – Ваша невеста?

– Нет, – с внезапным сожалением отвечал Картер. – Когда мужчины позволяют себе лишнее, она обычно дает им тумака.

– Ясно. Вам дали тумака?

– Нет.

Гудини похлопал его по спине.