Картина Черного человека

Один Сан Ваныч чувствовал себя как рыба в воде. Он занимался любимым делом — организационной работой конкретно, организовывал похороны, то есть всем давал какие-то поручения, звонил то в похоронное бюро, то родственникам покойной.

Увидев меня в коридоре, он обрадовался и коршуном кинулся на меня:

— Невеличкина, где ты пропадаешь? Ты мне очень нужна!

— Что еще? — ответила я довольно невежливо, вспомнив приключения с картиной, в которые он меня втянул.

— И нечего тут хамить! Отвезешь сейчас вот эту женщину в больницу, там нужно забрать документы.

Он показал на немолодую даму, которая с растерянным видом стояла возле двери бухгалтерии.

Дама была приличного вида, пальто дорогое, сумка фирменная, чем-то она немного напоминала покойную Анну Павловну. Глаза у нее были красные, нос распух, помада на губах отсутствовала.

— Почему я? — попыталась я отбояриться. — Почему как что, так сразу я? Что, больше некого послать?

— Потому что у тебя машина! — отрезал Сан Ваныч не терпящим возражения голосом. — Отвезешь ее в больницу, и на этом все!

Знает, паразит, что я Вику вожу в офис на машине, да про это все знают.

— В больницу? — переспросила я удивленно. — В какую больницу?

Перед моими глазами встала палата, где лежала Петровна и где я была накануне.

— В больничный морг, куда увезли Аню… — проговорила незнакомка. Голос ее немного дрожал.

Тут я связала ее красные глаза, сходство с покойной и уменьшительное имя, которым она ее назвала, и поняла, что передо мной близкая родственница Анны Павловны.

Сан Ваныч тут же подтвердил мою догадку:

— Это Татьяна Павловна, сестра покойной.

— Старшая сестра, — уточнила женщина.

Мне стало неловко дальше упираться, и я кивнула:

— Ну, раз так, пойдемте, я вас отвезу…

Мы вышли, сели в машину и поехали в больницу.

В городе было много пробок, ехали мы очень медленно. Татьяна Павловна какое-то время подавленно молчала, потом проговорила с долей смущения:

— Вы ведь, кажется, были рядом с Аней, когда она… когда это случилось… когда ее не стало?

— Ну да, рядом… — Я покосилась на нее.

— Она не страдала? Это… случилось быстро?

— Быстро… она упала, сказала несколько слов — и затихла. Я проверила пульс — а его уже не было…

— Несколько слов? — жадно переспросила моя спутница. — А что именно она сказала?

— Да что-то странное. Сначала — «Фиолетово», а потом «Висит» и «Ноги»…

— Ох! — Татьяна Павловна отшатнулась как от удара, резко побледнела, схватилась за сердце.

— Вам плохо? — забеспокоилась я.

Не хватало мне еще одной смерти! Не дай бог, она окочурится здесь, в машине, неприятностей потом не оберешься.

Машина не моя — это раз. И хоть все документы у меня в порядке, менты обязательно привяжутся. И затаскают по допросам. И машину заберут на экспертизу. А мне нужно Вику возить, потому что на общественном транспорте он ездить не может. Его там трясет, плющит и колбасит.

— Да, мне… мне правда нехорошо… — проговорила моя спутница прерывающимся голосом. — Мне бы кофе выпить… у меня низкое давление, чашка кофе помогла бы…

— Да, сейчас остановимся… — Я увидела вывеску кафе, притормозила, помогла Татьяне Павловне выйти из машины и дойти до кафе, усадила ее за свободный столик.

Она и правда выглядела неважно: бледная, как простыня, щеки обвисли, руки трясутся. Садясь за столик, она уронила сумку и не смогла ее поднять без моей помощи. Ой, надо было ее в больницу везти, там бы на месте и помогли…

Мы заказали две чашки кофе, она попросила еще пирожное — сказала, что у нее диабет и ей нужно съесть что-то сладкое.

Вот странно, я всегда думала, что диабетикам сладкого, наоборот, нельзя… Но ей виднее.

Заказ принесли очень быстро, она выпила несколько глотков кофе, откусила пирожное и порозовела, стала похожа на человека.

— Получше? — осведомилась я.

— Да, спасибо… — она кивнула. — Извините, на меня так подействовали ваши слова…

— Если бы я знала, не стала бы…

— Да нет, вы никак не могли этого знать. Слушайте, закажите и вы себе что-нибудь, я оплачу. Вы такая высокая, вам, наверно, есть нужно больше…

— Да нет… — тут я осознала, что и правда хочу есть. Дома я никогда не завтракаю, потому что нечем. Поганец сожрет все, что в холодильнике лежит, у него ночной жор, так что с вечера ничего оставить нельзя. После работы, конечно, Петровна меня поджидает и еду стережет. Но сейчас-то Петровны нет.

Обычно я пью кофе у Вики, когда заезжаю за ним. Его мама и завтрак предлагает, но сегодня Вика проспал, и мы едва успели в офис, где уж там кофе распивать.

Так что сейчас я не стала отказываться и заказала себе большой горячий бутерброд с ветчиной, сыром и помидорами. И хотела только съесть его, по-быстрому выпить кофе и отвезти Татьяну Павловну в больницу. Но по ней было видно, что она хочет поговорить.

Тут на меня вдруг наплыло такое чувство, что после этого разговора жизнь моя в корне изменится, и не факт, что в лучшую сторону. А у меня и так жизнь не сахар, один Поганец чего стоит. Но было уже поздно.

— Вот вы сказали «фиолетово», — заговорила Татьяна Павловна. — Только не «фиолетово», а «Фиолетова».

— Что? — переспросила я. — О чем вы?