Картина Черного человека

Вот вы спросите, почему шеф подрядил меня? Да потому, что в этом гадюшнике, по недоразумению считающимся фирмой, я исполняю должность младшего менеджера. А почему же я терплю такую скучную работу, да еще и с маленькой зарплатой? Это важный вопрос, но о нем потом.

А сейчас я взяла куртку и пошла к выходу, заглянув по дороге к Вике. Он увлеченно стучал по клавиатуре своего компьютера и даже не обернулся.

Все в порядке.

Пробок, как ни странно, не было, и мы довольно быстро приехали на Петроградскую сторону, в ту ее непарадную часть, которая расположена неподалеку от зоопарка. Там и улица называется Зверинской, и жителям этой Зверинской улицы каждую ночь слышно рычание львов, как будто они живут не в Петербурге, а в Африке. Впрочем, есть ли сейчас львы в зоопарке, я не в курсе, была там пару раз давным-давно, нас с Викой его мама водила. Но про Вику потом, потому что долгий рассказ получится.

На этой Зверинской улице, чуть в стороне от зоопарка, и располагался тот пункт выдачи интернет-покупок, где нам нужно было получить свой подарок.

Мы поднялись по узкой лесенке, причем Сан Ваныч еще ворчал, какая она крутая и без перил, так что зимой, небось, сколько людей на ней сломали конечности. Я помалкивала, потому что с этим типом лучше не вступать ни в какие разговоры.

Говорила уже, что я не очень люблю людей, за некоторым исключением, конечно. Так что стараюсь поменьше с людьми общаться. Но поскольку человек все же животное общественное (не моя мысль, кто-то из великих сказал), то волей-неволей это делать приходится. Так что мой метод заключается в следующем:

— не заводить разговор первой;

— отвечать только на те вопросы, которые обращены непосредственно ко мне лично;

— не отвечать ни на какие выпады, смешки и хихиканья за спиной, то есть не показывать виду, что меня это как-то задевает. Хотя меня редко что-то может задеть, хорошую школу прошла в детстве.

Но о детстве-то уж точно потом.

Итак, Сан Ваныч назвал номер заказа, и озабоченная девушка вынесла из задней комнаты картину, плотно обмотанную упаковочной пленкой. Она сверила номер на этикетке с тем, который назвал Сан Ваныч, и выдала нам эту мумию картины. Сан Ваныч передал картину мне и расписался на квитанции. Тут же сняли деньги с карточки, его телефон хрюкнул, и девушка согласно кивнула.

— Что стоишь, неси! — бросил мне Сан Ваныч, не отрываясь от телефона.

— А проверять мы не будем? — спросила я, прежде чем выйти из офиса доставки.

— А чего ее проверять? — нахмурился Сан Ваныч. — Видно же, что картина!

— Так, может, не та, которую вы заказывали…

Тут он на меня взглянул так, как будто я сморозила какую-то несусветную глупость.

— Пойдем уже, Птичкина! — бросил мне он, но тут же опасливо замолк, потому что я встала на месте и, надо думать, так на него посмотрела, что в глазах у него отразился самый настоящий страх.

Не то чтобы он боялся меня лично, нет, он испугался за картину, подумав, что я вполне могла бы в данный момент надеть ее ему на голову. А что, если с размаху, то и пленку прорвать можно, да и саму картину тоже. И что тогда дарить Анне Павловне? Да и денег общественных жалко.

Дело в том, что фамилия моя Невеличкина. Ну да, такая уж досталась при рождении. Мне при рождении много чего досталось ужасного, так что фамилия — это не самое плохое. Но при наличии роста в сто восемьдесят сантиметров, сорокового размера обуви и лошадиной, как выражается Петровна, физиономии, фамилия моя вызывает у окружающих неизменные улыбки. А я не люблю, когда надо мной смеются, все детство провела в таком состоянии. И хотя, как уже говорилось, меня теперь мало что трогает, но просто, как говорится в одном старом анекдоте: в армии должна быть дисциплина.

В офисе все уже привыкли: подумаешь, фамилия как фамилия, но тут начальник оказался на высоте своего обычного хамства, то есть упорно делал вид, что путает мою фамилию и называет Птичкиной. Ну, птичка-невеличка, похоже…

Коллективу такая шутка очень понравилась, но… как опять-таки говорит Петровна: «Что можно царю, то нельзя поросенку». То есть шефу я, конечно, тоже выскажу все, что о нем думаю, но только в самый последний день, перед тем как уволюсь.

Но пока увольнение не планируется из-за Вики, ему вроде в этой фирме нравится. Ну и ладно.

Но это не значит, что остальным такое разрешено. Была уже парочка случаев… Светке Линевой за такое я облила отчет чернилами для принтера, а одному парню из компьютерного отдела выкрутила ухо так, что им неделю можно было освещать дорогу в полной темноте.

Так что Сан Ваныч не зря испугался. И даже опасливо пробормотал неразборчивые извинения, на что я милостиво кивнула. В конце концов, мне на него наплевать.

Тогда он снизошел до объяснений по поводу картины — не потому, что захотел меня просветить, а просто из любви с умным видом поговорить на отвлеченные темы:

— Ты же видишь, как она запакована. Это ее полчаса распаковывать надо да потом снова запаковывать… У тебя, может, много лишнего времени, а у меня еще дел полно!

Я в ответ на эти оправдания только фыркнула.