Картины из истории народа чешского. Том 1

С этими словами положил Болеслав руку на пояс самого знатного из гостей и повел его в город. И все, кто хотел войти в милость князя, всякий, кого объял страх, последовали за ним. Ворота стояли настежь, и большая толпа вошла в покои — к столам, к очагу. Все расселись, и недруг касался локтем недруга. Недобрые мысли владели ими. Они спорили и ели, перебраниваясь. Сосуд с пенистым пивом быстро опорожнялся, и чем легче он становился, тем сильнее закипала неприязнь. Слышались угрозы, слышался грохот — то, ударяясь об пол, опрокидывались сиденья, когда кто-нибудь из пирующих вскакивал с места, то подпрыгивали на столе блюда с едой, да и сам стол вздрагивал, как корабль под порывом ветра, когда грохали по столешнице чьи-нибудь кулаки. Но весь этот шум и крик перекрыл голос Болеслава. Так громко прозвучал он, что все умолкли. А князь заговорил, хорошо взвешивая свои слова:

— Я сделаю так, чтобы враждующие роды соединил мир. Я вырву из вашей среды тех, кто сеет злобу, и зорко буду стеречь ваши мечи. Буду следить за всеми вашими действиями, а для этого, равно как и для того, чтобы внушить вам страх и послушание, построю крепость, и будет она мощнее прочих. Теперь же говорю вам и требую настоятельно, чтобы вы приказали своим рабам и челяди возить камень на строительство. Пускай их трудами и разумением пленного монаха вырастут стены, вдвойне крепче земляного вала и вдвойне прочнее частокола из бревен!

Сказав так, хотел Болеслав продолжать, но тут вскочили его угрюмые гости и с криками, сбившись в кучу, двинулись к князю. Болеслав выхватил меч из руки ближайшего к нему вассала и вскричал:

— Как есть различие между рабом и вольным и различие между теми, кто ведет войны, и теми, чей удел — работа, как почитают высокородного иначе, чем худородного, — так и я, князь, возвышен над вами и распоряжаюсь вами, людьми более мелкими! Мне дано право приказывать, и я поражу мечом всякого, кто выступит против меня!

Князь умолк, и слышались только треск горящих поленьев да глухой ропот. Люди переглядывались, советовались друг с другом. Тот сжимал кулаки, этот дергал свой пояс, третий потупился — и все они сравнивали число своих людей с числом людей Болеслава. Все жаждали боя — но никто не решался поднять меч. Пока они колебались, один старик, накопивший много добра, безбоязненно подступил к князю и, став перед ним, проклял его. Страшные слова произнес он, отказывая ему в повиновении, но дальше хотел он говорить более мирно; хотел сказать о своих сыновьях, сторонниках Болеслава; хотел указать на их упования и на неизменную их любовь к князю — но Болеслав не дал ему времени. Он ударил старика мечом, и вместо примирительной речи вырвался хрип из горла дерзослова, и упал он плашмя, пораженный клинком Болеслава. Он был мертв.

Тогда присмирели разъяренные вассалы. Тогда Болеслав, отбросив меч, выхватил из очага горящее полено и швырнул его под потолочные балки. И приказал поджечь старое городище. Оно горело два дня и сгорело дотла, освободив место для строительства каменной крепости.

Когда наступила весна, пришло сюда множество рабов, чтобы трудиться, выполняя волю Болеслава. То были люди и самого удельного князя, и люди из окрестных селений. Были здесь и рабы некогда недовольных вельмож, которые теперь покорно повиновались Болеславу.

А дальше? Каковы прочие дела этого князя? Как повел он себя, сделавшись суверенным чешским государем?

На эти вопросы отвечает лишь молчание — ни один летописец не отметил его деяний с начала захвата власти, и все, что делал Болеслав вплоть до смерти короля Генриха, осталось скрытым. Вероятно, он воевал с немцами. Вероятно, заключил мир с королем. Вероятно, обратил все свои мысли, все желания к тому, чтобы объединить страну и привести к послушанию племенных вождей. Но все это недостоверно. У каждого — свое мнение на сей счет, каждый по собственному разумению воссоздает образ Болеслава. Образ его похож на разбитую статую. На торс, вытесанный могучими ударами долота. Его правое плечо выдвинуто вперед, а левое как бы приподнято, но никто не видит ни предплечий, ни локтей, ни запястий. Никто не угадывает значения его жестов, всем явны лишь размах и энергия, запечатленные в обрубках рук.

Когда же миновал этот забытый период и смерть унесла короля Генриха, над Немецкой империей воцарился король Оттон. Как часто бывает при переменах на престолах, молодому королю встретились многие трудности. И тогда снова восстали полабские славяне. Ратари ударили по немецкому войску, а в союзе с ними действовали стодоранские воины и все, кто жил в надежде выбить меч из рук врага.

Узнав о затруднительном положении короля, Болеслав повелел своим войскам собраться у своей крепости и отправил скорого гонца в края своей матери. Чтобы посланец его не привлекал излишнего внимания, Болеслав пожелал, чтобы сопровождение его не было многочисленным. Поэтому в путь отправились двое: знатный человек и юный слуга, с которым связана особая история.