Карты, золото, меч

— Хватит трепаться. Пошли в трактир там и продолжите свои нежности.

— Прошу прощения, но мне нужно заскочить к себе и мы с Кремнем как раз направлялись в мой дом. Сочту за честь, пригласить вас к себе в гости, — произнес орк, поправляя очки. — Я живу буквально в нескольких кварталах отсюда.

Гремлин поначалу протестовал против непредвиденной остановки, но быстро сдался под напором остальных и обещанием орка накормить их завтраком. Внутри дом Громхака полностью соответствовал ожиданиям Ивейна о том, где должен жить орк работающий библиотекарем. Все комнаты от прихожей до гостиной были полностью забиты книгами — они лежали на столах, стульях, громоздились на полках нескольких шкафов, покосившихся от тяжелой ноши, и стояли огромными стопками прямо на полу. Самая высокая из них едва ли не доставала Ивейну до макушки, а Шип и Кремень и вовсе могли спокойно спрятаться среди книжных столбов. Из-за того, что библиотека, где некогда работал орк, теперь стояла закрытой, ему пришлось перетащить весь ее ассортимент к себе, но Ивейн догадывался, что Громхак и со своей личной коллекцией литературы вполне мог открыть собственную библиотеку. Помимо книг дома у орка находилось столько оружия, что их количеством можно было вооружить небольшой отряд. Кремень восторженно цокал языком, осматривая висевший на стене полуторный молот, едва ли не в полтора его роста, а Шип осторожно пробовал пальцем остроту зубьев небольшого метательного трезубца, стоящего прямо у стены.

Громхак извинился перед гостями за беспорядок и на скорую руку освободил место на столе и стульях, бережно переложив стопки книг прямо на пол. Юркнув на кухню, орк с гордостью сообщил, что он конечно не любитель хвастать, но лучше него чай в этом городе не делает никто. Во всяком случае, это слова министра образования Скордской Республики. Пока они ждали гремевшего посудой радушного хозяина, Ивейн с интересом разглядывал обстановку. На стене прямо над письменным столом висела довольно неплохая картина, на которой был изображен белокожий орк, сидящий прямо на земле скрестив ноги. Одет он был лишь в медвежью шкуру, накинутую на манер плаща и холщовые штаны. Голова орка была полностью обрита, а тело его покрывали многочисленные замысловатые татуировки. На коленях орк держал огромное копье. Ивейну показалось, что лицо орка на картине чем-то напоминает ему Громхака, но не мог судить об этом с точностью, а спрашивать об этом показалось ему немного не тактичным.

Кремень, устав рассматривать оружие со скучающим видом уставился в окно. Большинство гномов не признавали общепризнанную письменность, предпочитая перу и бумаге высекать на камне. Как говорили сам гномы бумага — материал хрупкий и недолговечный, который легко уничтожить сжечь или порвать. А вот камень — другое дело, он живет тысячи лет и хранит вместе с собой историю.

Ивейн вспомнил рассказ одного своего университетского профессора, гнома Горина Золотоносца. «Как-то раз, — вещал преподаватель полусонной аудитории, — один мой знакомый — не шибко знаменитый гномий поэт — возвращался к себе домой, неся под мышкой один из своих новых трудов, которым хвастался перед друзьями. А так как сами понимаете, — Горин лукаво улыбнулся, — гномьи посиделки обычно заканчиваются довольно поздно, то изрядно охмелевший слуга музы споткнулся и разбил об землю табличку со своими стихами. Однако его это не особо расстроило, так как первым делом проспавшись и вспомнив ночной казус, он тут же бросился высекать новую поэму, которая начиналась так: «О, жизнь! Как камень ты — порою тяжела и вечна, но вместе тем бывает так, что разлетаясь на куски, уходишь скоротечно…». За этот труд, высеченный на более чем десяти плитах, он получил огромную популярность и уважение даже во внешнем мире и даже удостоился чести был увековеченным в пещере славы родного клана. Видите, господин Ивейн? — он вспомнил, что практически вжался в стол под взглядом гнома, — если в следующий раз вы не придумаете хоть какой-либо интересный рассказ о том, почему не подготовили свою работу, можете даже не заходить в аудиторию. Итак, а теперь достаньте перья…»

А вот гремлин, напротив, с интересом листал огромную энциклопедию в толстенном кожаном переплете. Позолоченные буквы на обложке гласили: «Разные небывалые твари и методы их убиения. Том II».