Кащенко

Спасением для властей стало помещение Спиридоновой в Пречистенскую психиатрическую больницу. По приказу Дзержинского больницу окружили сильной охраной — начальник государственной безопасности боялся, что знаменитую революционерку выкрадут ее единомышленники. В итоге весь остаток жизни она провела в тюрьмах и ссылке; после долгих мучений ее все же тихо расстреляли в 1941 году. К тому времени ее смерть уже не представляла опасности для властей, ее известность давно угасла.

Мы рассказываем здесь о печальной судьбе этой женщины не просто так. Именно с нее началась карательная психиатрия в Советском Союзе. Идею Дзержинского о том, что психиатрические учреждения могут служить делу революции, быстро подхватили другие деятели большевистского руководства. В 1926 году ее закрепили в новом Уголовном кодексе, который предписывал применять к совершившим преступления душевнобольным две различные меры: а) принудительное лечение; б) «помещение в лечебное заведение со строгой изоляцией».

Собственно, ничего особенного в этом документе не написано. Вот только на деле в «строгой изоляции» оказывались почти исключительно арестованные за «контрреволюционные преступления». Первое «лечебное» заведение этого типа устроили в бывшем монастыре города Сарова. Тут большевики даже, можно сказать, не нарушили старую русскую традицию — в монастыри и раньше ссылали тех неугодных, кого нельзя было казнить. Конечно же, одного небольшого монастыря для психически опасных «контрреволюционеров» не хватило. В 1935 году появилась больница в Казани, ставшая первой официальной психиатрической тюрьмой. Подобные заведения начали возникать и в других местах. «Пациентов» там содержали под круглосуточным надзором и никуда не выпускали, объясняя такие условия опасностью для окружающих.

Разумеется, буйных душевнобольных изолировали и продолжают изолировать во всех странах, вот только в Советском Союзе эти «лечебницы для опасных помешанных» оказались в ведении не здравоохранения, а НКВД. До смерти Сталина все тюремные психиатрические больницы являлись секретными объектами, где подневольные психиатры «диагностировали» у всех неугодных власти граждан так называемую вялотекущую шизофрению. Именно это «заболевание», не признанное во всех остальных странах мира, с легкой руки профессора А. В. Снежневского выявляли у многих советских диссидентов.

Конечно же, Кащенко, как руководителю всей советской психиатрии, рано или поздно пришлось бы заняться этой деятельностью напрямую, а учитывая его человеколюбивый характер и приверженность принципам нестеснения, он почти наверняка не согласился бы участвовать в попрании человеческого достоинства, тем более узаконенном. И тогда бы его постигла участь многих принципиальных революционеров, продолжавших бороться за прежние светлые идеалы, несмотря на то что эти идеалы уже не соответствовали линии партии. Вполне возможно, он бы даже повторил судьбу Марии Спиридоновой…

Но всего этого не случилось. Петр Петрович не дожил до окончательного закручивания гаек. В течение долгого времени он страдал заболеванием желудка. Конечно, годы упадка в стране не могли не сказаться на его здоровье, ведь и он, и его семья терпели лишения и плохо питались. Уже в 1918 году, уезжая из Петрограда, он впервые в жизни заговорил об усталости. В Москве он заболел воспалением легких, долгое время лечился в бывшей клинике доктора Н. И. Кишкина. Вышел на службу он исхудавшим и изможденным, но продолжал много работать, хотя и жаловался на упорные боли в желудке. Его болезненное состояние уже обращало на себя внимание окружающих. В 1919 году после блестящего выступления Кащенко на всероссийском совещании один из коллег сказал другу Петра Петровича П. Д. Трайнину: «К сожалению, это, должно быть, его „лебединая песня“».

В конце января 1920 года Кащенко собирался начать новую организационно-исследовательскую работу и стал собирать для нее материалы. Но ухудшение состояния заставило его обратиться за помощью к хирургам. В хирургической клинике Московского университета ему выполнили полостную операцию по поводу желудочного кровотечения — увы, неудачно, и 19 февраля он скоропостижно скончался. Его похоронили в семейной могиле на Новодевичьем кладбище (4-й участок, 41-й ряд). Через 21 год рядом появится надгробная плита Всеволода Петровича Кащенко.

Жизнь нашего героя выглядит примером полной реализации — профессиональной, семейной, творческой. Он оставил о себе добрую память не только у близких, но и у многих пациентов и сотрудников, даже тех, кто проработал с ним вместе совсем немного. Он делал все с душой: лечил больных, растил детей, пел песни, стараясь приносить радость окружающим, и мир отвечал ему. Петра Петровича можно назвать удачливым человеком. У него получалось всё, за что бы он ни брался. Правда, одна небольшая, но заветная мечта, о которой знали друзья, к сожалению, не успела сбыться. Он мечтал когда-нибудь жить в домике у моря, заниматься музыкой и играть с детьми…

Заключение

Разговор в сауне: