Кашитул

Я долго собиралась и тянулась, пытаясь войти в нужную колею. В результате выбилась из графика почти на час. Из Набережных Челнов я выехала почти в восемь, опасаясь, что сегодня дорога окажется тяжелее. Всё-таки второй день в пути и после такой непростой ночи. Однако, всё вышло совсем наоборот. Меня словно вели, помогая выбирать нужное окно в движении. Убирая грузовики с дороги — они просто сворачивали на обочину, кто обедать, кто заправляться, кто по другим очень важным делам. Даже ремонты я проезжала исключительно под зелёный. К обеду я была не только благодарна невидимому водительству, но и заинтригована, и, пожалуй, слегка взбудоражена, не понимая пока, чего же именно от меня ждут.

ГЛАВА 8

Брат встретил меня в Сатке вечером понедельника.

Я не видела его лет сто, не меньше. Он был абсолютной копией отца. Только с огромными каре-зелёными глазами, как у мамы. Большой, красивый, широкоплечий, как гора. И бесконечно весёлый. Ученый!

Данила схватил меня в охапку, чуть не раздавил, смеясь. Я уткнулась в его широченную грудь лбом, даже не доставая макушкой ему до плеча. Он всегда был моим оплотом, надёжной стеной и самым верным другом, без осуждений и надежд.

— Выкладывай, козявка! От чего бежишь? — и взлохматил мне волосы.

Я покачала головой, радостно улыбаясь, и прошептала:

— Не от чего. Куда.

— И куда же? Неужто прямо в Зюраткуль? — недоверчиво усмехнулся он.

— Нет, не прямо, — честно ответила я, одновременно ощущая, что говорю не совсем правду. Коротко нахмурилась, прогоняя странную мысль, и воодушевлённо спросила, — Так, куда мы едем-то? — надо же мне было где-то переночевать. А к Радоглазу завтра.

— Недалеко совсем. Мы в лагере сейчас живём. Рядом с Лосем, — ободряюще улыбнулся он, радостно распахнув глаза.

— Супер, — пробормотала, вежливо улыбнувшись. Видимо, о душе не могло быть и речи.

— Но ты можешь остановиться здесь. У нас тут есть пара приличных гостиниц. И в Зюраткуле тоже, например.

Я покачала головой.

— Мне не нужна гостиница. Мне вообще, на самом деле, ничего из этого не нужно. Прошу тебя, не беспокойся, — я поспешила успокоить Данила, видя его вытягивающееся лицо, — Просто, должна же я кому-то оставить машину.

— А подробнее? — строго нахмурился Даня.

— Я уйду сегодня вечером дальше. А, может, завтра утром, — постаралась улыбнуться как можно веселее. — К друзьям. Не волнуйся.

— А-а, — протянул брат. И добавил: — А-аа.

Я радостно кивнула. Всё-таки, как славно было видеть родного человека чёрте где от дома.

Мы приехали в Зюраткуль ещё засветло, и по пути заскочив в магазин за всяческой провизией, оставили мой автомобиль под присмотром у знакомых брата, хозяев турбазы. Он уверил меня, что они люди надёжные и проверенные и знакомы с ним довольно давно. Посёлок был расположен на самом берегу одноименного озера. А сам хребет Зюраткуль было ещё прекрасно видно. Почти уже синим пунктиром он выделялся на севере вверху. Я искренне надеялась, что идти не очень далеко, потому что сил было всё меньше.

Данька увлечённо рассказывал мне про Лося, геоглиф, который нашёл на гугловых картах любопытный местный краевед.

И как Лось оказался настоящим, выложенным камнями рисунком двести восемнадцать на сто девяносто пять метров! Правда, спортсмены в сети потешались, что это проложенная ими лыжня так ”отразилась от света Венеры”, и никакой это не лось. Но самые же первые данные с раскопок подтвердили, что это действительно рукотворный рисунок, возрастом гораздо более старший, чем все известные геоглифы мира, и ему по разным данным аж от четырёх до восьми тысяч лет. И теперь его изучают три археолога, астроном, математик и геолог, Причем, один из ученых, я не запомнила какой именно, из Норвегии. Даня потрясал руками и фактами, ободрённый моим изумлением и интересом.

Геоглифы я видела до этого только на картинках, и взглянуть на настоящий, к тому же единственный известный российский было очень любопытно.

— И что же он означает, по-твоему? — спросила у брата.

— Трудно ответить, — воодушевлённо покачал он головой. — Теорий множество. И одна занятнее другой. Пока наиболее тиражируемой является та, что он указывал на высшую точку, в которой находится солнце в году. То есть, своеобразный новый год.

Даня засмеялся, глядя в моё растерянное лицо.

— Солнцестояние, — пояснил он. — Летнее, конечно.

— Ну, в ночь солнцестояния, это ж, вроде Купала настоящий, всегда большой праздник был. Вот, и те звёзды, которые в тот самый момент в зените были и отобразили на земле, получилось похоже на лося.

— Ммм, — протянула я. — Солнцеворот, это они тут, значит, праздновали.

Что ж. Удобно. И вокруг красиво. Я зажмурилась и приоткрыла один только глаз. Мне сейчас было вовсе не до ритуальной космографии древних. Я должна была собраться с мыслями и действовать чётко и расчётливо, если хотела, чтобы мой план удался.

В лагерь мы поднялись в ранних сумерках.

— Уверена, что хочешь ещё сегодня куда-то идти? — спросил брат, приобнял меня за плечи. И я прекрасно поняла, что хочу только спать. Всё равно уже где.