Кассиопея- Москва

- Потому что читать мысли других людей без их согласия – неприемлемо, - твердо, как заученное правило, отчеканила Лиэлл. – Для телепата это первый закон. Использовать телепатию можно только с согласия того человека, чьи мысли нужно прочесть, или у того, кто угрожает жизни самого телепата или других людей.

- Первый закон роботехники, - кивнул Михаил. – Только телепаты – не роботы, они могут этот закон запросто преступить.

- Никому из моих соотечественников в голову бы не пришло его нарушать, - помотала головой Лиэлл. - Это как… Не знаю. Это не просто закон, это моральные нормы нашего общества. Табу, если хотите.

- Табу - пережиток прошлого, - покачал головой Лобанов. – Не вяжется с обществом высшего порядка.

- Знали бы вы, насколько скучно живется в обществе высшего порядка, - вдруг с тоской сказала Лиэлл.

- Что-то мне все это сильно напоминает счастье в понимании роботов с Варианы, - задумчиво сказала Катя. – Отсутствие эмоций, размеренность, отсутствие любопытства и все такое…

Павел скорее почувствовал, чем увидел, как передернулась Варвара и вздрогнула Юля. Сам он испытал похожее – страх за девчонок, которые подверглись смертельной опасности на Вариане, так и не забылся. Лиэлл, сидевшая рядом, успокаивающе дотронулась до его руки.

- Я понимаю. Мне же рассказали о тех роботах. Нет, конечно - нет. Мы испытываем те же эмоции, что и вы. Мы любим, страдаем, радуемся и печалимся. Только все это… Не так бурно. Мы погружены в себя, и внешне чувства демонстрируем крайне редко, - Лиэлл помрачнела, будто что-то вспомнив.

Федор неожиданно хлопнул в ладоши.

- Все, хватит грузиться. Шашлык доедаем, или выбрасываем?

Все зашумели: как это – выбрасываем! - и спустя пару минут увлеченно поедали остатки мяса.

Когда шашлык исчез, Федор снова развел костер, купальщики посовещались, решили, что в ближайшее время больше в воду не полезут и все дружно отправились одеваться. Вернувшись, Виктор сообщил, что они сидят всего три часа, и еще столько же у них есть, чтобы отдохнуть, потом он лично разгонит всех спать, а Копаныгина завтра в шесть утра ждет вахта. Возражений не последовало, Михаил взял гитару, и они с Катей спели еще несколько песен.

Все тихо подпевали, а Павел обратил внимание на Лиэлл. Она сидела все такая же сумрачная и, казалось, совсем не слушала пение. Павел тихонько коснулся ее плеча и показал глазами в сторону. Девушка молча встала, и они отошли от костра. Похоже, на их передвижения никто не обратил внимания.

- Что-то случилось? – спросил Павел.

Лиэлл покачала головой.

- Нет. Просто я слишком увлеклась рассказами о своем ближайшем родственнике. Спасибо, что спросил, - в целом, все в порядке.

- У вас такая взаимная нелюбовь? – сначала спросил он, а потом подумал, что, наверное, не стоило так уж настаивать на объяснениях.

- Как тебе сказать… По-своему он меня любит. И я его. Наверное… - Лиэлл, казалось, сама сомневалась в своих словах. – Я не хочу в это углубляться, давай, как-нибудь позже? Не здесь и не сейчас, когда нас все ждут, - неожиданно закончила она и вернулась к костру.

Там уже все молчали, и только тихонько звучала гитара. Павел поймал вопросительный взгляд Виктора, покачал головой и сел на место. Лиэлл не садилась, а подошла ближе к Кате.

- Ли, может, сейчас? – тихо спросил Михаил, казалось, только и дожидавшийся их возвращения.

Девушка кивнула.

- Самое время, - без улыбки ответила она.

Катя поднялась.

- Мы тут немножко порепетировали, - сказала она негромко, но все прислушались. – Ли, как выяснилось, хорошо поет. Давай, Ли, - и опустилась обратно на песок.

Лиэлл встала рядом с Михаилом, достала из маленького кармашка на груди небольшой кристалл и передала его Кате. Наверняка они все это уже отрепетировали в классной.

- Я сегодня позанималась одной песней. Миша помог мне подобрать музыку и согласился аккомпанировать, - она кивнула, а Михаил начал играть, но как-то не совсем обычно, такой игры от него здесь не слышали. Катя перехватила кристалл в ладошке, и вдруг к гитаре присоединились совсем неожиданные здесь, у костра, звуки то ли свирели, то ли еще какого-то инструмента, так на нее похожего.

Павел не ожидал, что из их гитары можно извлечь такие непривычные звуки. Вообще, наигрываемая мелодия очень напомнила какие-то средневековые баллады из фильмов о рыцарях, вольных стрелках и прочих красивых вещах. И тут запела Лиэлл. Как ни странно, пела она по-русски, а голос ее оказался мягким, но удивительно сильным.

«Налей еще вина, мой венценосный брат.

Смотри, восходит полная луна…

В бокале плещет влага хмельного серебра

Один глоток – и нам пора умчаться в вихре по Дороге Сна…

По Дороге Сна

Пришпорь коня, здесь трава сверкнула сталью,

Кровью алый цвет на конце клинка…

Это для тебя и для меня,

Два клинка для тех, что стали призраками ветра на века.

Так выпьем же еще, есть время до утра,

А впереди дорога так длинна…

Ты – мой бессмертный брат, а я – тебе сестра.

И ветер свеж, и ночь темна, и нами выбран путь - Дорога Сна.

По Дороге Сна

Тихий звон подков, лег плащом туман на плечи,

Стал короной иней на челе…

Острием дождя, тенью облаков,