Кастанеда. Код иной реальности

Я уже открыл рот, чтобы, не задумавшись, ответить – конечно нет! – но что-то остановило меня. (А может, кто-то остановил.) Я вспомнил все, что произошло со мной – от момента, когда мне позвонил Тед – до настоящей минуты. И ответ пришел.

– Да, – подтвердил Кастанеда. – Именно так! Ты верно все понял. Ни ты, ни кто другой не может контролировать вечность. Ты можешь только помнить о ней. Помнить о вечности в мирском понимании значит помнить о смерти

. Люди стремятся поглубже зарыться в свой пузырь, но каждый из них знает, что рано или поздно этот пузырь лопнет. От этого знания закрываются всеми возможными способами, от атеизма до наркотиков. Это так же глупо, как бросаться врукопашную на хорошо вооруженную, прекрасно обученную армию. Знание о смерти – единственное настоящее знание в реальности, в которую погружено сознание большинства людей. Настоящее Знание – настоящее оружие. Отказываясь от этого знания, люди отказываются от источника бесконечной Силы. Маг всегда помнит о смерти, потому что знает: Силу надо беречь. Что такое подъем к вершине пузыря, к границе времени и вечности? Ничего больше, как встреча со Смертью. Когда граница близко, достаточно шага, чтобы ее пересечь. Одно дело, если ты пересекаешь ее осознанно, и совсем другое – когда тебе дают пинка, и ты летишь через нее вверх тормашками. Очень много тех, кто мечтает дать тебе пинка, Яков. Тебя подкинет к границе еще не раз; и единственное, что может тебя спасти – память о том, что эта граница существует. Помни о Смерти.

– И если бы я не призвал Санта Муэрте…

– Успокойся, я не убил бы тебя, – рассмеялся Карлос. – У меня нет таких сил. К тому же, я передаю тебе Знание, и потому не имею на это прав. Но испугать тебя до смерти я был просто обязан. Ведь другой маг убьет обязательно, – это он сказал уже совершенно серьезно. – И вот тебе задание, Яков: помни о смерти. Хотя бы до Рождества.

Что такое «помнить о смерти». Урок, едва не стоивший мне жизни

Мокрый снег валил хлопьями. Кастанеда вел машину по-черепашьи: видимость была нулевая, да и при хорошей погоде его престарелый «меркури» вряд ли бы выжал больше семидесяти миль. На полпути колымага заглохла. Время приближалось к часу ночи. Мне дали задание остановить первый попавшийся автомобиль и выгнали мокнуть под снегом. Особых надежд на успех я не питал: последний автомобиль в сторону Милуоки обогнал нас полчаса назад. Судя по указателю, до ближайшего мотеля оставалось не больше шести миль, и я подумал, что не будь с нами Кассандры, Кастанеда наверняка заставил бы нас тащиться пешком. Я быстро замерз: вылезая из авто, я провалился в яму, полную снежной шуги, и промок чуть ли не до колен. Прикидывая, во что выльется мне это ночное стояние под снегом и ветром, я всматривался в темную даль в надежде разглядеть сквозь пургу свет приближающихся фар. Я почти превратился в ледышку, когда рядом со мной затормозил крытый красный пикап. Водитель с готовностью вошел в наше бедственное положение и взял нас на прицеп (хотя, сдается мне, решающее слово тут сказали пятьдесят долларов, которые я показал ему, прежде чем начать что-то объяснять). Он направлялся в местечко Каледония – нам не слишком-то по пути – но упускать этот шанс было нельзя. Мы договорились, что он подбросит нас до развязки на Каунти-роуд. Водитель попутчикам был рад и настоял, чтобы кто-то из нас обязательно подсел к нему: ночь и ритмично покачивающиеся дворники навевали на него сон. Кузов пикапа оказался доверху загружен какими-то коробками, в кабине рядом с водителем было всего лишь одно место. Мы стали решать, кто сядет к нему. Кастанеда предпочел остаться за рулем «меркури»; Теду было все равно. Мне жутко хотелось ехать в теплом пикапе; как джентльмен, я должен был уступить это место Касси. Мой благородный порыв был осмеян всеми тремя: мне напомнили, что Кассандра – маг, а для мага температура окружающей среды не имеет никакого значения: он сумеет сохранить тепло и во льдах Арктики.

Подставив босые ноги под поток горячего воздуха (водитель пикапа включил печку на максимум, а ботинки и носки я снял, чтобы лучше просушились), я почти наслаждался жизнью. К тому же, в бардачке у сердобольного водителя нашлась бутылка виски, так что воспаление легких мне больше не угрожало. Но полностью расслабиться я так и не смог: я думал над заданием Кастанеды – оно меня озадачило не на шутку.